Фейковизация и постправдизация информационной повестки дня в контексте первой «волны» пандемии коронавируса (COVID-19)

Статья посвящена обоснованию синхронизированных процессов фейковизации и постправдизации информационной повестки дня, диспозируемых в контексте первой «волны» пандемии коронавируса (COVID-19).  Применяются методы кейсстади, дискурс-анализа и сравнительного анализа. Эмпирической базой выступают  материалы телевизионных каналов (Первый канал, «Россия 1», НТВ) и социальных сетей («ВКонтакте»  и запрещенных на территории Российской Федерации Facebook, Instagram). Хронологические рамки исследования: март – июнь 2020 г. По итогам проведенного исследования в рамках авторской концепции псевдоновости делаются выводы, что синхронизированные процессы фейковизации и постправдизации информационной повестки дня обусловлены дифференцированными мотивами акторов. Инспирирование процессов  фейковизации и постправдизации информационной повестки дня соотносилось с устойчивыми нарративами  основных задействованных каналов коммуникации, усиливая устоявшуюся медиакартину, тем самым конституируя в общественном мнении квалификацию условных «героев» и «врагов».

1. Ефанов А. А. Функционирование псевдоновости в полях телевидения и Интернета: типология, практики, социальные эффекты // Коммуникология. 2018. Т. 6, № 1. С. 156–165.

2. Ефанов А. А. «Закон о фейковых новостях» с позиций методологической корректности // Информационное общество. 2020. № 1. С. 49–56.

3. Ефанов А. А. Деконструкция образа инфлюенсера в современном медиапространстве // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2021. № 5 (165). С. 32–46.

4. Зуйкина К. Л., Соколова Д. В. Специфика контента российских фейковых новостей в Интернете и на телевидении // Вестник Моск. ун-та. Серия 10: Журналистика. 2019. № 4. С. 3–22.

5. Ибарра П., Китсьюз Дж. Дискурс выдвижения утверждений-требований и просторечные ресурсы // Социальные проблемы: конструкционистское прочтение. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2007. С. 55–114.

6. Ильченко С. Н. Фейк в практике электронных СМИ: критерии достоверности // Медиаскоп. 2016. № 4. С. 24–28.

7. Иссерс О. С. Медиафейки: между правдой и вымыслом // Коммуникативные исследования. 2014. № 2. С. 112–123.

8. Левитин Д. Путеводитель по лжи: Критическое мышление в эпоху постправды / Пер. О. Терентьевой. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2018. 272 с.

9. Тоффлер Э. Третья волна / Пер. с англ. К. Ю. Бурмистрова и др. М.: АСТ, 2009. 795 с.

10. Фуллер С. Постправда: Знание как борьба за власть / Пер. с англ. Д. Кралечкина; под ред. А. Смирнова. М.: ИД ВШЭ, 2021. 368 с.

11. Хохлов А. А. Конспирологические теории как феномен медиавоздействия на общественное сознание // Вестник РГГУ. Серия: Философия. Социология. Искусствоведение. 2020. № 1. С. 96–104.

12. Чугров С. В. Post-truth: трансформация политической реальности или саморазрушение либеральной демократии? // Полис. Политические исследования. 2017. № 2. С. 42–59.

13. Blokhin I. N., Ilchenko S. N. Fake as a Format of Modern Journalism: the Information Reliability Problem. Indian Journal of Science and Technology, 2015, vol. 8, p. 10.

14. Cohen B. The Press and Foreign Policy. Princeton, NJ, Princeton Uni. Press, 1963, 288 p.

15. Iyengar S., Peters M. D., Kinder D. R. Experimental Demonstrations of the “Not-so-minimal” Consequences of Television News Programs. American Political Science Review, 1982, no. 76, pp. 848–858.

16. McCombs M. E., Shaw D. L. The Agenda-setting Function of Mass Media. Public Opinion Quarterly, 1972, vol. 36, pp. 176–187.

17. Pocheptsov G. The Origins of Fake and Alternative Facts Can Help us Understand the Concept of Post-Truth. Russian Journal of Communication, 2017, vol. 9, no. 2, pp. 210–212.

18. Rosnow R. Rumor as Communication: a Contextualist Approach. Journal of Communication, 1988, vol. 38, no. 1, pp. 12–28.

19. Zucker H. G. The Variable Nature of News Media Influence. Annals of the International Communication Association, 1978, vol. 2, pp. 225–240.