С учетом главной задачи данной публикации - обеспечение учебного процесса, авторы обзора ориентировались, прежде всего, на авторитетные обобщающие издания, концепции и выводы которых прошли необходимую апробацию и были поддержаны большинством представителей научного сообщества. Основные проблемы японской археологии, которые интенсивно исследуются в литературе, таковы: хронология заселения островов человеком; поиск наиболее ранних памятников эпохи палеолита; появление ранней керамики в контексте археологии Северо-Восточной Азии; зарождение земледелия и развитие металлургии бронзы и железа; семантика фигурок догу и ханива ; атрибуция «культуры всадников»; маршруты древних миграций и т. д. В итоге предпринятый обзор древнего прошлого Японии наглядно показал, что изоляция островного населения носила относительный характер. На протяжении многих тысячелетий оно вступало в контакты с носителями различных материковых и островных культур, интенсивное общение с которыми и привело к формированию японского этноса.

В статье дается представление об археологической культуре эпохи позднего палеолита Чанбинь, древнейшей на Тайване, и ее значении для реконструкции древнего прошлого региона. Памятники культуры зафиксированы на восточном побережье и южной оконечности острова. Раскопки начались в 1968 г. и продолжаются в настоящее время; базовый памятник - пещеры Басяньдун, для которого получена серия радиоуглеродных дат от 15 тыс. до 5 тыс. л. н. Более ранние даты (до 50 тыс. л. н.) спорны. Название культура получила по волости Чанбинь, где обнаружены первые памятники - пещерные стоянки, в том числе с очажными ямами внутри. Характерный инвентарь - кремневые скребки, остроконечники на отщепах, галечные рубящие орудия, скребла из раковин, костяные долота, проколки, крючки и др. Население занималось охотой и прибрежным собирательством. Прослеживается типологическое сходство Чанбинь с культурами хоабиньского круга. Вероятна миграция носителей этой культуры как с материка (современная провинция Фуцзянь), так и с Филиппинских островов. На позднем этапе поселения Чанбинь сосуществовали c памятниками неолитической культуры Дабэнькэн (около 5 000-2 500 лет до н. э.).

Анализируются исторические сведения о походе отряда под командованием атамана Ермака в Сибирь и o начальном периоде присоединения западных сибирских земель к Московскому царству. Многими исследователями признано, что основным, наиболее достоверным и информативным, источником по данной теме являются «Сибирские летописи». Однако еще до того, как они были изучены Г. Ф. Миллером, некоторые сведения об освоении региона были отмечены другими европейскими авторами. В их сочинениях содержатся малоизвестные, иногда довольно оригинальные, сведения и авторские суждения, в которых освещаются исторические события, относящиеся к походу Ермака через Уральские горы, в Западную Сибирь, а также описания одержанных им военных побед над войсками Сибирского татарского ханства. Сведения об исторических событиях, относящиеся к периоду присоединения сибирских земель к Российскому государству, содержащиеся в сочинениях европейских авторов XVII-XVIII вв., можно использовать при подготовке обобщающих научных трудов по истории Северной Азии.

Цель работы - локализация в пределах Мошковского района Новосибирской области Абаханского зимовья и Уеньского городища. На первом этапе удалось локализовать Абаханское зимовье, которое располагалось в западной части современного дачного поселка Стародубровино. Затем по ориентирам, данным проезжавшим здесь в 1741 г. И. Г. Гмелиным, было определено месторасположение Уеньского городища. Оно находилось в западной части ур. Черный Мыс к северу от зимовья. После этого было выполнено сравнение описания городища И. Г. Гмелина и ранее выявленных памятников в данном районе. Доказано, что автор путевого дневника описал археологический объект Дубровинский Борок-6 (V-IV вв. до н. э.). Опыт анализа путевого дневника И. Г. Гмелина относительно Абаханского зимовья и Уеньского городища показал, что количественные данные, а также сведения об ориентации по сторонам света имеют весьма приблизительную точность. Напротив, сведения качественного характера достаточно точны, поэтому сыграли главную роль при решении поставленных задач.

Представлены результаты анализа каменной индустрии основного этапа среднего палеолита из отложений слоев 13-11.3 в восточной галерее Денисовой Пещеры (Горный Алтай) и корреляции этих материалов с синхронными комплексами из других участков пещеры. В наборах ядрищ в индустриях из этих слоев распространены плоскостные параллельные и радиальные нуклеусы. Небольшой серией представлены леваллуазские ядрища для получения отщепов и пластин. В коллекции сколов преобладают отщепы, доля пластин невелика. В орудийном наборе на фоне преобладания различных типов скребел хорошо выражен зубчато-выемчатый компонент. В небольшом количестве представлены леваллуазские острия. Имеются изделия верхнепалеолитической группы, включающие скребки, резцы, долотовидные орудия и тронкированные сколы. Среднепалеолитические индустрии из слоев 13-11.3 в восточной галерее имеют культурное и хронологическое соответствие материалам из слоев 20- 12 в центральном зале и слоев 10 и 9 на предвходовой площадке этой пещеры.

Единственным изученным памятником раннеголоценового времени в нижней части Красноярского водохранилища является стоянка Бюза II, открытая в 2014 г. и раскопанная в 2016 г. Из культурного слоя получено около 2 000 артефактов, с поверхности береговой отмели - около 800. В коллекции каменного инвентаря имеются клиновидные и торцовые микронуклеусы, нуклеусы для мелких и крупных пластин, скребки, скребла, резцы и долотовидные орудия. По фрагменту кости копытного животного была получена дата 14 893 ± 77 некалиброванных л. н. (UBA-36027). Дата указывает на холодную ньяпанскую стадию, но стратиграфическая ситуация - на начало голоцена в пределах 9,7-9,2 тыс. л. н. От известных на Енисее раннеголоценовых индустрий комплекс этой стоянки отличается отсутствием мезолитических форм и сохранением традиции изготовления и использования крупных пластин. Это позволяет отнести материалы стоянки к эпипалеолиту, истоки которого, видимо, следует искать в развитии комплексов кокоревской археологической культуры и финальнопалеолитических «индустрий мелких пластин».

Природа начального этапа верхнего палеолита в Евразии является дискуссионной научной проблемой. Традиционно это культурно-хронологическое определение относится к тем ассамбляжам, которые демонстрируют переходные черты от среднего палеолита к верхнему. Круг таких находок был выявлен на обширной территории - от Центральной Европы до Северного Китая. В азиатской части континента начальный этап верхнего палеолита выделяется на основе ряда специфических технологических приемов и орудий-маркеров. В рамках данной статьи ставится цель определить еще один прием, дополнив лист признаков, отличающих начальный этап верхнего палеолита от предыдущих и последующих фаз. На основе материалов памятника Кара-Бом (Горный Алтай) приводится детальный анализ приема преднамеренной фрагментации пластинчатых заготовок, выявленного на основе ремонтажа и атрибутивного анализа коллекций. Применение подобного приема выявлено также в ряде индустрий начального верхнего палеолита Забайкалья и Северной Монголии.

Отсутствие прямых письменных источников и зоо-антропоморфной изобразительной традиции в предметном мире ритуально-обрядовой практики населения андроновской историко-культурной общности выдвигают погребальный обряд на первый план в качестве основной информативной базы. Любопытны находки каменных и бронзовых булав, которые, очевидно, маркировали родовую военную аристократию, тесно связанную с культом военного божества. Большой интерес представляют парные и двойные разнополые погребения. Можно предположить, что подобный погребальный обряд является практической реализацией священного брака, участниками которого являются мифические разнополые близнецы. Существовал и другой, более редкий обряд тройного захоронения, который символизировал распространенный в индоевропейской мифологии триединый образ Великой богини и близнецов. В погребальном обряде наблюдается ряд сакральных действий, указывающих на развитые культы различных божеств, их основополагающую роль в религиозно-мифологических представлениях древнего общества.

В 2016 г. при раскопках поселения кротовской культуры Венгерово-2 (Барабинская лесостепь) обнаружено одиночное грунтовое погребение раннего Средневековья. Между левой бедренной костью и костями кисти руки погребенного находился железный нож, а в районе таза - две роговые пряжки. По классификации В. И. Молодина для костяных пряжек Барабы полный экземпляр обнаруженного предмета следует датировать VII-VIII вв. Он относится к четырехугольным с закругленной рамкой, однотавровым Т-образным изделиям, у которых прорезь для подвижного язычка отделена от концевой прорези перешейком. Такие пряжки были распространены в средневековых культурах Сибири VIII-X вв. Ближайшие аналогии можно найти на элитном могильнике древнетюркской эпохи Тартас-1, находящемся в непосредственной близости от поселения Венгерово-2, и памятнике Туруновка-3А, где на краю высокой береговой террасы были обнаружены три неглубокие грунтовые могилы. Они похожи на изучаемое погребение расположением и составом погребального инвентаря. С древнетюркскими захоронениями Барабинской лесостепи погребение памятника Венгерово-2 объединяет также отсутствие керамических сосудов.

Исследование нового могильника в с. Новицком дало возможность проследить чжурчжэньский обряд захоронения, выявить его особенности и определить топографию расположения памятников данного типа. Могильник находился в глухом, закрытом с трех сторон распадке. Захоронения имели вид небольших курганообразных насыпей. Обнаружено 15 могил, сооруженных на платформах. Во всех погребениях применялся обряд кремации. Прах помещали в керамическую или деревянную урну, которую устанавливали на плоский камень в яме. Сверху их также покрывали плоским камнем. Затем погребальную урну обкладывали деревом. Над захоронением сооружали могильный домик из речных галек, диких камней или черепицы в виде бутона лотоса. После дерево, поставленное вокруг урны, поджигали. В конце надмогильное оформление засыпалось землей. При сравнении обряда захоронения и деталей погребальных сооружений могильника Новицкое с подобными памятниками, исследованными ранее, обнаруживается сходство в обряде кремации и различие в деталях погребальных сооружений.

Классификация керамической посуды конца XVI - XVII в. имеет большое значение для изучения археологических материалов русских поселений Сибири. В Тобольске при раскопках был выделен культурный слой этого времени, где самыми массовыми находками являются обломки керамической посуды. Классификация этой коллекции сделана с привлечением системы статистического учета керамики русского Средневековья, разработанной В. Ю. Ковалем. Основная часть тобольской керамики является серо-коричневой и изготовлена с применением восстановительного обжига. Более качественную темно-серую лощеную и поливную посуду можно считать привозной. Выделяется значительное многообразие форм керамических сосудов, наиболее распространенной формой является горшок. Для этой формы выделяются четыре типа, каждый из которых делится на два варианта. Предварительно можно сделать вывод о том, что местное гончарное производство формировалось под влиянием традиций, возникших в центральной части страны. Тобольская посуда конца XVI - XVII в. имеет много общих черт с находками из других русских поселений в Сибири, но использование подробной типологии горшков показывает, что материалы этих памятников обладают заметными отличиями.

Исследуется коллекция железного оружия, собранная в ходе экспедиции 1840-1843 гг. А. И. Шренком. Собрание в настоящее время хранится в МАЭ РАН. Планировалось проанализировать и классифицировать по формальным признакам железные предметы вооружения из рассматриваемой коллекции; изложить аргументацию в отношении их этнокультурной принадлежности. Изученные изделия были нами классифицированы по формальным признакам на группы и типы, в зависимости от особенностей сечения и формы пера каждого наконечника. Предложено обоснование хронологии и культурной принадлежности типов железных наконечников копья и стрел, выделенных в процессе анализа. Проанализированные предметы вооружения могли принадлежать представителям различных средневековых этносов и этнических групп и относиться к различным хронологическим периодам. Полученные сведения дополнили представления о наборе предметов вооружения дистанционного и ближнего боя, применявшихся на территории Западной Сибири, Степного Алтая, Северного и Восточного Казахстана на протяжении раннего и развитого Средневековья.

Обсуждаются результаты антропологического изучения материалов из могильника Верх-Сузун-5 (IV-II вв. до н. э.). Памятник расположен в Новосибирском Приобье, в 4,5 км к юго-западу от деревни Верхний Сузун Сузунского района. Основной целью работы является выяснение генезиса изучаемой популяции, а также степени влияния на ее формирование различных миграционных процессов. Осуществляется изучение одонтологической серии по стандартной программе, разработанной А. А. Зубовым, а также по программе учета архаичных фенов, разработанной А. В. Зубовой. В результате в составе серии из могильника Верх-Сузун-5 зафиксированы умеренная частота лопатообразности I¹, пониженная частота шестибугорковых М₁ и коленчатой складки метаконида М₁, несколько повышенная частота бугорка Карабелли М¹ и умеренная частота четырехбугорковых М₂. Проведен также сравнительный межгрупповой анализ методом анализа главных компонент. В результате был сделан вывод о преобладании в составе серии из данного памятника местного древнего компонента, встречающегося в более раннюю эпоху у окуневского населения Хакасско-Минусинской котловины и восходящего к южной евразийской антропологической формации.

Статья посвящена анализу механизмов внедрения нового паттерна женского поведения - «крестьянки грамотной» - в первое десятилетие советской власти. Фактор женской неграмотности стал одним из существенных препятствий при реализации ранней советской политики строительства «нового быта». Научить женщин читать, писать и считать было базовым этапом при воплощении конструкта «новой советской женщины» в рамках советской утопии. По сути, именно после получения этих элементарных навыков можно было говорить о следующих этапах политики в отношении женщин: реализации тезиса о равноправии полов, вовлечении в общественную и политическую жизнь, работу на руководящих должностях, атеистическую кампанию, комплекс работ по линии охраны материнства и младенчества и в целом производить трансформации жизненных стратегий и ценностей. Автор высказывает предположение о том, что провал политики ликбеза и слабое вовлечение девочек в школьное образование в Западной Сибири в 1920-х гг. стали ключевыми причинами того, что образ русской крестьянки в Сибири в этот период еще во многом соответствовал представлениям о роли, функциях и месте женщины в «традиционном» обществе.