Статья посвящена анализу наиболее известных трудов по проблемам этнической / этнокультурной идентичности, которые включают публикации не только культурных антропологов, но и психологов, философов, социологов, культурологов и пр. Автор исходит из понимания того, что термин «идентичность» ввиду его взаимосвязи с такими понятиями, как «самосознание», «самость», «Я-концепция», «Я-образ» до сих пор не приобрел однозначной трактовки, единого разделяемого всеми определения этого понятия. В соответствии с научными позициями выделен ряд подходов к изучению идентичности, ее структуры, содержания компонентов, в их числе этнокультурного. Различные трактовки этого феномена раскрыты с позиций примордиализма, инструментализма и конструктивизма.

Статья посвящена результатам экспериментальных исследований свойств кости как топлива. Приводится обоснование и описание экспериментальных костров, способов фиксации параметрических характеристик и их статистический анализ. Проведенная серия экспериментов позволила выявить, что использование костного топлива в качестве дополнительного источника горючего материала увеличивает максимальную температуру горения до 800–900 °С и средний диапазон температуры горения более чем на 100 °С, обеспечивает устойчивую высокую температуру. Было выявлено, что состояние кости (сухая / свежая; целая / фрагментированная), а также ее структура (с преобладанием компактной / губчатой ткани) влияет на ее горючие свойства. Сделан вывод о том, что кость не является универсальным видом топлива, но некоторые ее свойства могли использоваться для операций, требующих устойчивой высокой температуры.

Статья посвящена изучению орудий для обработки каменного сырья из коллекций раскопа 1986 г. стоянки Усть-Каракол-1 на Алтае. Установлено, что наиболее поздняя индустрия памятника, предварительно соотносимая со средним этапом верхнего палеолита, включает один отбойник на торцовом нуклеусе из тонкозернистой осадочной породы. В горизонте усть-каракольской традиции раннего верхнего палеолита выявлены скол с отбойника из гальки и ретушеры из крупнозернистых осадочных пород. Для ретуширования использовались уплощенные и торцовые естественные поверхности фрагментов галек, в отдельных случаях основа дополнительно модифицировалась сколами. В горизонтах карабомовской традиции начального верхнего палеолита выявлены только орудия для пикетажа. Эти инструменты отличает вторичное использование нуклеусов и технических сколов в качестве основ, выбор заготовок из однородных тонкозернистых вулканогенных и осадочных пород, использование подпрямоугольных участков сколовой поверхности с выраженными ребрами. Для орудий группы также характерно наличие нескольких рабочих зон и интенсивная модификация исходного рельефа в результате износа. Зафиксированная специфика инструментария разных этапов заселения стоянки рассматривается нами как следствие культурных, технологических и сырьевых особенностей хозяйственного уклада носителей традиций ранних этапов верхнего палеолита региона.

С момента выделения С. П. Толстовым в 1947 г. кельтеминарской культуры было открыто более 1 500 памятников данной культурной общности. Кельтеминарская культура берет истоки из местных мезолитических культур с пластинчатой микролитоидной индустрией. Но, несмотря на хорошую изученность, у исследователей всё еще остаются вопросы, связанные с этой культурной общностью. Так, остается дискуссионным вопрос, единая это культура или речь идет о группе сходных культур, входящих в кельтеминарскую общность. Также нет общепринятой хронологии и периодизации, как и не ясны ее территориальные границы. Поэтому открытие и исследование новых стоянок кельтеминарской культуры поможет внести ясность в эти и другие нерешенные вопросы. Стоянка Жалгыз-агым открыта в 1950-х гг., но практически не исследована. Были установлены границы стоянки, и с ее поверхности собран археологический материал. В настоящее время ведутся работы по введению в научный оборот новых материалов этой стоянки, а также обработка уже имеющейся коллекции. Применение технико-типологического анализа позволило атрибутировать коллекцию каменных изделий стоянки Жалгыз-агым.

В конце XX – начале XXI в. на основе имеющихся тогда данных радиоуглеродного датирования в энеолите было выделено два этапа – ранний и поздний, в рамках конца IV – III тыс. до н. э. К 2015 г. обобщенный календарный возраст энеолитических комплексов всего Зауралья, включая лесную и лесостепную зоны, был определен в рамках второй половины V – IV тыс. до н. э. (cal BC). В последние годы в лесной и горнолесной части Зауралья было исследовано более 50-ти памятников энеолитического времени и получено 55 радиоуглеродных дат для 26-ти памятников. Проведенный анализ показал наличие в лесной зоне Зауралья как ранних комплексов – вторая половина V – первая четверть IV тыс. до н. э., так и поздних – вторая половина IV – начало III тыс. до н. э.; на ряде памятников в одних культурных горизонтах есть как ранние, так и поздние датировки.

Выполнен технико-технологический анализ керамики калинкинской культуры из городища Барсов городок III/2 (25 сосудов). Гончары отбирали один вид исходного пластичного сырья – ожелезненные глины. Выявлены пять подвидов глин, различающихся по степени запесоченности и составу естественных примесей. Самым распространенным подвидом являются слабозапесоченные глины с естественными включениями бурого железняка. Определено три рецепта формовочных масс: 1) глина + шамот (21 изд.); 2) глина + шамот + песок (3 изд.); 3) глина + песок (1 изд.). Полое тело изготавливалось при помощи лоскутного налепа, предположительно, на форме-основе. Поверхности посуды обрабатывались при помощи механического заглаживания и лощения, установлено 10 вариантов комбинирования разных инструментов. Обжиг сосудов мог проходить в восстановительной или полувосстановительной среде. Сравнение гончарных традиций носителей калинкинской культуры с городища Барсов городок III/2 и селища Барсова Гора III/20 показало их сходство. Оно проявляется в близких навыках отбора исходного пластичного сырья – чаще всего это слабозапесоченные ожелезненные глины. Доминирующим рецептом формовочной массы на обоих памятниках является «глина + шамот». Полое тело изготавливалось лоскутным налепом. Имеются различия в отдельных приспособительных навыках – ассортименте искусственных добавок, рецептов формовочных масс, вариантах комбинирования обработки поверхности. Керамика калинкинской культуры из городища Барсов городок III/2 демонстрирует сходство с изделиями барсовской культуры, которое проявляется в использовании преимущественно слабозапесоченных ожелезненных глин и использовании шамота как основной минеральной примеси. С посудой сургутского варианта кулайской культурно-исторической общности ее также сближает применение шамота и лоскутного налепа. Однако между керамикой сургутского варианта кулайской культурно-исторической общности и калинкинской культуры с городища Барсов городок III/2 имеются важные различия, проявляющиеся в использовании в кулайском гончарстве дресвы и применении ленточного налепа.

Обсуждаются результаты всестороннего анализа фрагментов железной руды, обнаруженных при исследовании кургана № 51 памятника Усть-Тартасские курганы (Венгеровский район Новосибирской области). Фрагменты представляли собой бесформенные обломки породы с характерными железистыми окислами и значительным удельным весом. Два фрагмента оказались шлаком. Три обломка происходят из погребения № 17. Другие выявлены в насыпи кургана и в пахотном слое, последние явно были перемещены со своего первоначального местонахождения. Образцы изучены с помощью бинокулярной микроскопии, рентгенофазового анализа и методом сканирующей электронной микроскопии с энергодисперсионной спектрометрией.

По результатам исследования представленные образцы гётитовых руд отнесены к типу осадочных болотно-озерных руд регионально-местного происхождения, который характеризуется более низкой температурой плавления и высоким качеством выплавляемого железа. По-видимому, ландшафтные особенности региона позволяли добывать болотную руду в непосредственной близости от мест проживания мастеров.

Исследованный комплекс имеет значение для изучения как в целом саргатской культуры, так и явлений, связанных с жизнью саргатского общества. Также следует подчеркнуть важность методической составляющей исследования образцов.

Проанализирован феномен «золотой статуи человека для жертвоприношений Небу» в культуре народа хунну. Актуальность изучения данного феномена заключается в том, что он известен благодаря письменным источникам, посвященным событиям II в. до н. э., но до сих пор не найдено каких-либо подтверждений его существования в синхронных археологических памятниках хунну. Цель работы заключается в поиске «золотой статуи человека для жертвоприношений Небу» в материальной культуре ранних хунну. Для достижения поставленной цели рассмотрены все доступные автору сообщения письменных и материалы археологических источников, имеющие отношение к «золотой статуе человека для жертвоприношений Небу» в культуре хунну. Установлено, что «золотая статуя человека для жертвоприношений Небу» у хунну представляла собой не золотое изваяние, подобное буддийским, а традицию декорирования одежды умерших правителей золотыми украшениями – обряд создания «золотого человека». Предполагается, что появление данной традиции у хунну связано с распространением на территории к северу от Великой Китайской стены элементов культур сакского облика из районов Казахстана. В статью также включены материалы недавно исследованного могильника ранних хунну Чихертин Зу в Монголии, подтверждающие предположение о тесной связи культуры ранних хунну с культурами Центральной Азии. В заключение подведены итоги исследования и сделан вывод о том, что «золотая статуя человека для жертвоприношений Небу» у хунну – это уникальный историко-культурный феномен, сопровождающий всю раннюю историю этого народа.

Проведена реконструкция внешнего вида и трудозатрат на возведение оборонительных сооружений городища Старо-Лыбаевского-1 на левом берегу Тобола. Поселение принадлежит бакальской культуре западносибирской лесостепи, дважды использовалось в средневековый период. В IV–V вв. поселок был окружен рвом и древесно-земляной стеной в виде тарасов, впоследствии был заброшен. Вернувшееся в VII–IX вв. на высокий останец население снова построило земляную стену из культурного слоя площадки, сделав ее в два раза шире, чем прежде. Для усиления защиты на нее поставили забор, несколько превышающий рост человека, и углубили ров, создав в целом рубеж около 5,5 м высотой. Прослежена тенденция к возрастанию трудовых затрат на оборонительные конструкции и кратковременность их эксплуатации.

Погребальный обряд претерпел в Западной Сибири определенные трансформации с момента проникновения русских в регион и до 1917 г., об этом свидетельствуют результаты археологических исследований. В Омском Прииртышье исследован могильник конца XIX – начала ХХ в. Евгащино IV (Красный Яр). Полученные материалы позволили выявить элементы структуры русского погребального обряда этого периода: особенности места захоронения, конструкции, вещевого комплекса. Особое место занимает погребальная посуда. Применение единой методики для ее обработки позволило получить данные для дальнейшего сравнительного анализа. Результаты исследования лягут в основу создания хронологической шкалы изменений в русском погребальном обряде региона, пополнят базу данных по указанной проблематике.

Впервые представлена характеристика коня / лошади, как ключевого объекта, задействованного в свадебной обрядности хакасов. Исследование базируется на историко-этнографических, фольклорных источниках и данных хакасского языка. Используемые в работе фольклорные материалы – отрывки из героических сказаний (алыптығ нымахтар) в авторском переводе на русский язык и архивные этнографические сведения публикуются впервые.

В работе дан анализ места и роль коня в фольклоре, соционормативной и ритуальной практике, связанных с брачной традицией хакасов. В ходе изучения данного вопроса автор приходит к выводу о том, что конь и его образ играли одну из главных ролей в свадебном обряде народа, что обусловлено рациональным и иррациональным значениями. С утилитарной точки зрения лошадь являлась незаменимым и ключевым транспортным средством, эквивалентом материальной ценности, показателем социального положения владельца и, наконец, одним из источников мясной пищи. В религиозно-мифологическом значении конь был тесно связан с миром духов и божеств, мыслился продолжением человека и мог использоваться в качестве символической замены души человека – пас ат. Образ коня устойчиво ассоциировался с идеей витальности и плодородия, наделяясь апотропейными свойствами. Это способствовало активному вовлечению его в дарообменные процессы как внутри человеческого коллектива, так и во взаимоотношениях с потусторонним миром и его обитателями.

У каждого народа столетиями складывался свой антропонимикон – реестр личных имен, который в каждый отрезок исторического периода имел свои особенности. Мы рассмотрели этот процесс на примере личных имен баунтовских эвенков – локальной группы коренного малочисленного народа Республики Бурятия, проживающего в настоящее время в Баунтовском эвенкийском районе. Имя играло особую роль в жизни эвенка, воспринималось как нечто живое. Имя было индивидуальным, редко повторялось. Выявлены исконно эвенкийские имена XVII–XIX вв., которые не известны современным эвенкам. Установлено, что наиболее распространенными мужскими именами у баунтовских эвенков являлись имена, образованные при помощи суффикса -вуль. Следующими по частоте употребления являлись имена, оканчивающиеся на -ча, -най, -ней, -ни, -ту / -лту, -кта / -кто, -но, -ня, -чан, -ко. Женские имена в большинстве своем были образованы при помощи суффикса -к. Нами зафиксированы русские и бурятские имена, появившиеся в антропонимиконе эвенков в результате установления культурных связей между народами, определена частота их употребления. Выяснено, что с конца XIX в. эвенки используют в основном трехчленные имена, которые включают имя, отчество, фамилию.

Статья посвящена анализу наиболее известных трудов по проблемам этнической/этнокультурной идентичности, которые включают публикации не только культурных антропологов, но и психологов, философов, социологов, культурологов и пр. Автор исходит из понимания того, что термин идентичность при обсуждении его взаимосвязи с такими понятиями  как «самосознание», «самость», «Я-концепция», «Я-образ» до сих пор не приобрел однозначной трактовки, единого разделяемого всеми определения этого понятия. В соответствии с научными позициями выделены ряд подходов к изучению идентичности, ее структуры, содержания компонентов, в их числе этнокультурного. Различные трактовки этого феномена раскрыты с позиций примордиализма, инструментализма и конструктивизма.

Погребальный обряд претерпел в Западной Сибири определенные трансформации с момента проникновения русских в регион и до 1917 г, об этом свидетельствуют результаты археологических исследований. В Омском Прииртышье исследован могильник конца XIX – начала ХХ вв. Евгащино-IV (Красный Яр). Полученные материалы позволили выявить элементы структуры русского погребального обряда этого периода: особенности места захоронения, конструкций, вещевого комплекса. Особое место занимает погребальная посуда. Применение единой методики для ее обработки позволило получить данные для дальнейшего сравнительного анализа. Результаты исследования лягут в основу создания хронологической шкалы изменений в русском погребальном обряде региона, пополнят базу данных по указанной проблематике.

В статье впервые представлена характеристика коня / лошади, как ключевого объекта, задействованного в свадебной обрядности хакасов. Исследование базируется на историко-этнографических, фольклорных источниках и данных хакасского языка. Используемые в работе фольклорные материалы – отрывки из героических сказаний (алыптығ нымахтар) в авторском переводе на русский язык и архивные этнографические сведения публикуются впервые.

В работе дан анализ места и роль коня в фольклоре, соционормативной и ритуальной практике, связанных с брачной традицией хакасов. В ходе изучения данного вопроса автор приходит к выводу о том, что конь и его образ играли одну из главных ролей в свадебном обряде народа, что обусловлено рациональным и иррациональным значениями.  С утилитарной точки зрения лошадь являлась незаменимым и ключевым транспортным средством, эквивалентом материальной ценности, показателем социального положения владельца и наконец, одним из источников мясной пищи. В религиозно-мифологическом значении конь обладал тесной связью с миром духов и божеств, мыслился продолжением человека и мог использоваться в качестве символической замены души человека – пас ат. Образ коня устойчиво ассоциировался с идеей витальности и плодородия, наделяясь апотропейными свойствами. Это способствовало активному вовлечению его в дарообменные процессы, как внутри человеческого коллектива, так и во взаимоотношениях с потусторонним миром и его обитателями.

Статья посвящена результатам экспериментальных исследований свойств кости как топлива. Приводится обоснование и описание экспериментальных костров, способов фиксации параметрических характеристик и их статистический анализ. Проведенная серия экспериментов позволила выявить, что использование костного топлива в качестве дополнительного источника горючего материала увеличивает максимальную температуру горения до 800-900° и средний диапазон температуры горения более чем на 100°С, обеспечивает устойчивую высокую температуру. Было выявлено, что состояние кости (сухая/свежая; целая/фрагментированная), а также ее структура (с преобладанием компактной/губчатой ткани) влияет на ее горючие свойства. Сделан вывод о том, что кость не является универсальным видом топлива, но некоторые ее свойства могли использоваться для операций, требующих устойчивой высокой температуры.

В конце XX – начале XXI века, на основе имеющихся тогда данных радиоуглеродного датирования, в энеолите было выделено два этапа – ранний и поздний, в рамках конца IV – III тыс. до н.э. К 2015 году обобщенный календарный возраст энеолитических комплексов всего Зауралья, включая лесную и лесостепную зоны был определен в рамках второй половины V – IV тыс. до н. э. (cal BC). В последние годы в лесной и горнолесной части Зауралья было исследовано более 50-и памятников энеолитического времени и получено 55 радиоуглеродных дат для 26-и памятников. Проведенный анализ показал наличие в лесной зоне Зауралья как ранних комплексов – вторая половина V – первая четверть IV тыс. до н.э., так и поздних – вторая половина IV – начало III тыс. до н.э., на ряде памятников, в одних культурных горизонтах есть как ранние, так и поздние датировки.