Статья посвящена историографическому анализу проблемы выделения звериного стиля в петроглифах долины Верхнего Инда (Ладакх, Гилгит-Балтистан), его хронологической и культурной атрибуции. Рассмотрены основные концептуальные положения, выдвинутые К. Йеттмаром, Х. Гауптманом, А.-П. Франкфором, а также их последователями – Л. Брюно, М. Вернье, Дж. В. Белецца. На основе опубликованных материалов выделяются памятники, на которых имеются изображения, выполненные в зверином стиле, указывается их географическое положение и основные мотивы наскальных изображений. Результатом проведенного исследования стало предположение о том, что появление искусства в зверином стиле в долине Верхнего Инда связано с серией миграционных волн как с запада и северо-востока (из Ирана, Памира, Синьцзяна), так и с востока (из Северного Китая). В процессе проникновения нового стиля наскального искусства в каждой области проявлялись локальные особенности.

Приведены данные по поискам и исследованию поселенческих комплексов царства Дянь в районах вокруг оз. Дяньчи в пров. Юньнань. Выявлены несколько относительно крупных поселений, к которым прилегали небольшие поселки-спутники. Их жители использовались как рабочая сила для выращивания зерна, сбора пресноводных моллюсков, обработки металлов и иной хозяйственной деятельности по обслуживанию элиты, что свидетельствует о существовании социальной иерархии в царстве Дянь. Однако сохраняется проблема поиска политических и культурных центров (столиц), поскольку ни в одном из исследованных поселений пока не обнаружено мощных оборонительных сооружений, культовых и дворцовых зданий, торговых площадей, ремесленных кварталов. В качестве наиболее вероятного столичного центра представлено местонахождение Хэбосо, расположенное всего в 750 м от наиболее богатого некрополя Шичжайшань с могилами правителей-ванов, поскольку на его территории нашли оттиски печатей крупных чиновников. Среди уникальных открытий – кладбище оссуариев с погребениями младенцев, которое представляется особым разделом некрополя Шичжайшань.

Статья посвящена малоизученной в отечественной историографии проблеме локализации и характеристики первой столицы раннесредневекового государства Когурё. Для достижения поставленной цели был рассмотрен основной корпус корейских и китайских письменных и эпиграфических источников. Они отражают для I в. до н.э. статус Когурё в качестве сформировавшегося государства с присущим ему таким обязательным элементом, как столица. При этом информация о локализации и структуре столицы неконкретна. Поэтому письменные источники были дополнены археологическими данными о горном городище Унюй в пров. Ляонин, с которым в историографии соотносят первую столицу Когурё. По своим характеристикам оно соответствует не столице, а малообжитому укрепленному пункту, расположенному на высокой горе. В качестве возможного центра – долинного городища рассматриваются разные локации окружающего района. Реально государственность в Когурё сложилась только через несколько столетий, поэтому место, указываемое в качестве первой столицы, можно отнести к военной ставке лидера группы раннего населения Когурё.

На основе летописных китайских и корейских источников рассматривается этническая ситуация, сложившаяся на севере Корейского полуострова и в Южной Маньчжурии в начале – середине I тыс. н. э. Анализируется этноним мохэ, происхождение которого можно связывать с названием Северного Воцзюй – Чжиголоу (Мэголоу). Территория Чжиголоу и прилегающие к нему земли стали местом, где происходило зарождение мохэ. На современной карте это соответствует юго-восточным и южным районам провинции Цзилинь в КНР. В начале нашей эры на этих землях проживало население группы вэймо, соседями которых были племена сушэней. В III веке эти народы были включены в состав государства Восточного Фуюй, вплотную к которому с запада продвинулись племена сяньби. В начале V века территория Восточного Фуюй и сяньбийцев были присоединены к Когурё. В результате на севере Когурё в единые социальные, политические и экономические связи были вовлечены различные народы – жители Фуюй, Восточного Фуюй, Когурё, Северного Воцзюй, относящиеся к единому языковому сообществу (вэймо), а также сушэни и сяньби. Смешение этих обществ привело к образованию отдельных территориальных групп, получивших обобщенное название мохэ. Окончательное выделение мохэских племен среди окружавших их народов, произошло, по всей видимости, в третьей четверти V в.

Зародившись еще в древнем Китае, традиция использования ароматического сырья в первых веках нашей эры распространилась и на Корейском полуострове. Письменные источники эпохи Корё (918–1392), отмеченной необычайным расцветом буддизма в Корее, содержат много информации об использовании благовоний в ритуальных, бытовых и медицинских целях. Для выявления специфики ольфакторных практик в раннем корейском Средневековье анализируются тексты важнейших исторических сочинений, созданных в эпоху Корё: «Исторические записи трех государств» (三國史記 Самгук саги, 1145 г.); «Жизнеописания достойных монахов [Страны], [что к] востоку [от] моря» (海東高僧傳 Хэдон косын чон, начало XIII в.); «Оставшиеся сведения [о] трёх государствах» (三國遺事 Самгук юса, конец XIII в.). Анализ письменных источников, привлечение фольклорных и мифологических материалов позволяют выявить ряд особенностей, характерных для ольфакторных практик на территории Корейского полуострова в период распространения буддизма.

Статья посвящена изучению новых рукописных материалов о связях между членами корейской дипломатической миссии и Российской духовной миссией в Пекине в собрании Института восточных рукописей РАН. Письма, написанные течение в первых 20 лет XIX в., содержат переписку между членами миссий двух стран, которая ранее не была известна. Данная статья посвящена изучению адресата членов корейской дипломатической миссии, описанию взаимоотношений между членами миссией двух стран, а также уточнению исторической значимости изучения китайско-российско-корейских отношений накануне нового времени. Новизна исследования заключается в том, что представленные рукописные материалы, тесно связанные с великим российским китаеведом Н. Я. Бичуриным, прежде еще не изучались. Актуальность исследования вызвана ростом научного интереса ученых к новым рукописным материалам об истории российского китаеведения и российско-корейских отношений.

Рассматривается запись видного российского монголоведа, буддолога и организатора высшего востоковедного образования О. М. Ковалевского (1801–1878) в его «Дневнике занятий за 1832 г.», рукопись которого хранится в Отделе рукописей Библиотеки Вильнюсского университета. Это конспект на английском языке аннотации китайской книги «Мин синь бао цзянь» (明心寶鑑, «Драгоценное зерцало для просветления сердца») из некоего протестантского миссионерского журнала, издававшегося в Малакке. В статье уточняется и значительно дополняется ранее опубликованный комментарий к этой записи. Представляется английский текст указанной аннотации, найденный в журнале «Индийско-Китайская подборка» за 1818 г. Доказывается, что автором аннотации был протестантский миссионер Уильям Милн (William Milne, 1785–1822). Обсуждается сам факт обращения к этой книге протестантского проповедника для представления традиционного китайского мировоззрения. Предполагается, что данная аннотация стала первым шагом к выбору «Мин синь бао цзянь» для преподавания китайского языка в Императорском Казанском университете в 1837–1844 гг.

Рассматриваются взгляды высшего руководства Японии на степень военной угрозы России в 1895–1916 гг. Автор приходит к выводу об определяющем влиянии опасений правительства Японской империи по поводу военного столкновения с нашей страной на процесс выработки и реализации внешнеполитического курса этого островного государства в рассматриваемый период. Основными причинами выступали наличие взаимных территориальных претензий на сопредельные Маньчжурию и Корею, рост группировки войск царской армии за Байкалом в ответ на обострение отношений с Японией, влияние русско-британских и японо-американских противоречий. Окончательное урегулирование всех спорных вопросов между Санкт-Петербургом и Токио произошло только после Русско-японской войны в 1907–1912 гг., а переброска царских войск с Дальнего Востока на запад в 1914–1915 гг. и поддержка Россией японских притязаний на немецкие колонии в Китае в начале Первой мировой войны привели к образованию в 1916 г. союзного русско-японского военного блока.

Японо-китайская война 1937–1945 гг., называемая в Китае «Войной сопротивления японским захватчикам», – тяжелейший эпизод в истории японо-китайских отношений, который остается неотъемлемой частью официальной риторики китайской компартии (КПК) и символом национального единства, мужества и сплоченности китайского народа. Большой интерес представляет процесс становления образа Японии в этой войне через призму восприятия КПК. С исходной предпосылкой о том, что война стала кульминацией кризиса традиционного восприятия Японии, возникшего в Китае в середине XIX в., автор прослеживает развитие этого кризиса во время войны и после нее. Источниковой базой исследования послужили публикации КПК и заявления партийных лидеров разных периодов, а также научные работы отечественных и зарубежных ученых. Анализ позволил выявить влияние политических и идеологических факторов на формирование образа агрессора, показав также, что сложность и многоаспектность восприятия Японии, свойственная военному периоду, сохраняется по сей день.

Война сопротивления вьетнамского народа против США за спасение Родины продолжалась 21 год (1954–1975) и отличалась масштабностью, чрезвычайно ожесточенным характером и интенсивностью. Вьетнаму пришлось противостоять противнику, имеющему во много раз больший экономический и военный потенциал. В ходе этой борьбы Вьетнам получал помощь от социалистических стран как в военном, так и в экономическом плане. На основе документов, привлеченных из архива канцелярии премьер-министра Вьетнама, в статье обосновываются следующие положения: во-первых, Вьетнам получил огромную экономическую помощь от Советского Союза и социалистических стран в Войне сопротивления против Америки. Помощь социалистических стран, оказанная в особенно важные моменты Войны сопротивления, укрепила Вьетнам и помогла ему создать значительные силы в борьбе за национальное объединение. Во-вторых, из-за глобального конфликта времен Холодной войны поддержка социалистического блока исходила не только из особых отношений между Вьетнамом и этой группой стран, но и отражала сложные международные отношения. Вьетнам получал наибольшую помощь тогда, когда военное присутствие США во Вьетнаме являлось максимальным. В-третьих, в группе социалистических стран возникли противоречия, хотя они и считались единым блоком и разделяли общую идеологию. Однако в таком сложном контексте Вьетнам весьма успешно строил международные отношения, чтобы получить наибольшую помощь от других стран. В истории редко бывает, чтобы две противоборствующие страны оказывали помощь третьей, как, например, было в отношениях между Вьетнамом, Китаем и Советским Союзом с 1954 по 1975 г. Это укрепило вьетнамский народ в борьбе и привело его к победе в Войне сопротивления против Америки и к спасению своей Родины.

Соперничество между Китаем и США в районе Нижнего Меконга особенно заметно в последние годы, поскольку обе сверхдержавы рассматривают его как важную геополитическую часть спорного Индо-Тихоокеанского региона. Обе сверхдержавы стремятся установить свое всестороннее экономическое, политическое, дипломатическое и культурное влияние на страны региона. Что касается Китая, то его очевидной попыткой является создание Ланцанг-Меконгского сотрудничества (LMC) в 2016 г., в то время как США создали Инициативу Нижнего Меконга (LMI) в 2009 г., а теперь и Партнерство Меконг-США (MUSP), чтобы усилить свое влияние в регионе путем содействия стабильности, миру, процветанию и устойчивому развитию. Борьба двух сверхдержав создала серьезную проблему для пяти стран региона (Мьянмы, Лаоса, Камбоджи, Вьетнама и Таиланда) по поддержанию своего суверенитета, безопасности и нейтралитета. И Китай, и США являются важными торговыми и дипломатическими партнерами стран региона, а Китай граничит или является близким соседом со странами Юго-Восточной Азии. Данная статья призвана проанализировать соперничество Китая и США в районе Нижнего Меконга начиная с 2010-х гг. и оценить, как оно влияют на страны региона в последнее время. В статье также изучена позиция Вьетнама в контексте китайско-американских отношений с целью сбалансировать и нейтрализовать соперничество великих держав. Интересно, что в то время как в 2008 г. Вьетнам и Китай стали Всеобъемлющими стратегическими партнерами в соответствии с принципом «16 слов» и духом «четырех благ», 9 сентября 2023 г. Вьетнам и США объявили о Всеобъемлющем стратегическом партнерстве во имя мира, сотрудничества и устойчивого развития. Поскольку и Китай, и США являются всеобъемлющими стратегическими партнерами Вьетнама, правительство Ханоя стремится сохранить нейтралитет и сотрудничество с обеими сверхдержавами для устойчивого развития.

Лингвистическую философию Бхартрихари в современных исследованиях принято ассоциировать с учением о лингвистическом Абсолюте (Шабда-Брахмане) и о трех уровнях речи. Однако в тексте «Вакьяпадии» каждое из этих учений упоминается однократно и крайне лаконично. Существенно чаще Бхартрихари ссылается на буддийское по духу представление о языке как концептуализации или умственном конструировании (викальпа). Онтологический статус абсолютной речи в учении «Вакьяпадии» не вполне прояснен. Основываясь на данных из более ранних брахманистских произведений, а также на критике философии Бхартрихари в «Шивадришти» Сомананды, можно предположить, что Бхартрихари не склонен был отождествлять Брахмана, «наделенного словесной природой», с предельным Абсолютом и скорее резервировал для него некий «промежуточный» онтологический статус. Учение о двух Брахманах (Высшем и «низшем») впервые было сформулировано в ранних Упанишадах, впоследствии получило развитие в школах веданты. В учении Бхартрихари звук (śabda), понимаемый как квинтэссенция Вед, относится именно к «низшему» Брахману, тогда как предельный Брахман трансцендентен миру и лишен акустических характеристик.

В фондах Института восточных рукописей РАН хранится более 100 тыс. манускриптов и ксилографов на 60 восточных языках. Корейский фонд является малой частью от всего этого количества, но уникальные памятники корейской культуры, хранящиеся в ИВР РАН, представляют интерес как для исследователей из Республики Корея, так и для отечественных ученых. В данной статье описываются сложности прочтения текста ксилографа D-86 «Самсольги джун» из Рукописного фонда ИВР РАН. Разбираются основные проблемы, с которыми может столкнуться исследователь при работе с подобными средневековыми памятниками корейской культуры, написанными корейским алфавитом (хангылем). Автор статьи анализирует некоторые особенности новокорейского языка, выявленные в данном ксилографе, и описывает его отличия от языка XV в. и от современного корейского языка. В статье приводятся особенности записи графики текста XIX в., которые ранее не освещались (в частности символ повтора предыдущего слога, и знак сокращения срединного предикативного аффикса 고 /ко/).

Представлен отчет о XII Международной научной конференции «Древние культуры Монголии, Байкальской и Южной Сибири и Северного Китая», проходившей в Иркутске на базе Иркутского государственного университета с 25 по 30 сентября 2023 г. Приводятся краткие описания представленных докладов.