На территории Китайской Народной Республики петроглифы «в стиле оленных камней» открыты в горах Алтая в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, в горах Иньшань и степи Уланьчаб на юге Внутренней Монголии и в лежащих южнее горах Хэланьшань в Нинся-Хуэйском автономном районе. Среди особенностей китайских петроглифов «в стиле оленных камней» можно отметить более свободное, по сравнению с изваяниями, построение композиций и большую вариабельность фигур - в частности, довольно часто изображались безрогие олени (самки). Считается, что в наскальных композициях со стилизованными оленями воспроизведены сюжеты, общие для петроглифов и каменных изваяний. По мнению автора, каждый оленный камень монголо-забайкальского стиля олицетворял Вселенную, и, в то же время, Первопредка древнего коллектива (племени?), а фигуры оленей соответствовали входившим в него социальным группам, имевшим дуально-экзогамную родовую организацию. Изображение отдельного стилизованного оленя свидетельствовало о желании члена древнего социума обозначить свой род, аналогично нанесению на скалы тамги в более поздний период.

В статье представлен самый ранний период в изучении петроглифов Китая, который мы условно обозначили как «донаучный». Первая целенаправленная фиксация наскального искусства происходит в памятниках фольклора, откуда перемещается в письменные произведения: трактаты, летописи и т. п. Делаются первые попытки объяснить происхождение петроглифов - как правило, через известные мифологемы (типа «след великана»). Наиболее заметную роль в рамках этого периода (на этапе Средневековья и Нового времени) играют географические и краеведческие описания. Из их числа следует особо выделить «Канон вод с комментарием» («Шуй цзин чжу»), написанный в начале VI в. Ли Даоюанем. В этом сочинении не только зафиксировано 19 местонахождений с петроглифами с точным описанием и «привязкой» к местности, но и приводятся связанные с ними легенды (если есть), а также сведения о культовом использовании памятников местным населением, которое продолжалось, судя по заметкам-чжи, и в более поздние времена. Таким образом, материалы о наскальном искусстве Китая, полученные во время «донаучного» периода их изучения, представляют ценный источник знаний о роли и месте традиционного искусства в меняющейся картине мира.

Упоминания о недородах и массовом голоде, появившиеся в древнеегипетской письменности в Первый переходный период, встречаются еще и в царствование Сенусерта I, считающееся временем расцвета монархии Среднего царства. Они сохранились во втором письме заупокойного жреца Хаканахта, в жизнеописаниях начальника жрецов Ментухотепа и номарха Амени, а возможно, также в «Рассказе Синухета» и на папирусе Райзнер I. Эти свидетельства позволяют утверждать, что в XXII-XX вв. до н. э. в южных и центральных районах Египта чаще обычного ощущалась острая нехватка продовольствия. Источники умалчивают о чрезвычайных мероприятиях по спасению голодающих со стороны центрального правительства. Однако одной из целей всеегипетского храмового каменного строительства Сенусерта I могло быть получение от богов благодатных для земледелия регулярных нильских разливов. Показательна особая забота монарха о культах богов истоков нильских наводнений. Есть основания считать, что в это царствование была составлена «Книга храма», связывающая утверждение обычая царской заботы о храмах по всему Египту с семью годами голода.

В работе проведен критический разбор сообщения «Ши цзи» (цзюань 110), содержащего первое упоминание шаньюя сюнну Тоуманя - отца Маодуня, создателя империи сюнну: “当是之时，东胡强而月氏盛。匈奴单于曰头曼，头曼不胜秦，北徙”(«В это время дунху усилились, а юэчжи достигли расцвета. Шаньюй сюнну звался Тоумань, Тоумань не преодолел [в боевых действиях династию] Цинь, ушел на север»). В научной литературе существуют различные интерпретации этого отрывка, в частности, дискуссионным остается вопрос о датировке ухода Тоуманя «на север» после столкновения с Цинь. На основе исследования контекста этого сообщения автор приходит к выводу, что перенос ставки Тоуманя должен быть отнесен ко времени правления династии Цинь, однако в тексте цзюани 110 не содержится информации, позволяющей более точно датировать это событие. Сообщение также не дает оснований для оценки характера столкновения сюнну и Цинь, послужившего причиной миграции сюнну. Это не исключает возможность рассматривать в качестве корреспондирующего сообщения запись цзюани 6 «Ши цзи» за 33-й год правления Цинь Ши-хуана (214 г. до н.э.): “西北斥逐匈奴” «...На северо-западе вытеснили и прогнали сюнну».

В статье анализируется родословная чжурчжэньских императоров, имеющаяся в официальной истории чжурчжэней «Цзинь ши». Выдающийся советский востоковед М. В. Воробьев высказал предположение об искусственной фальсификации списка первых вождей из рода Ваньянь с целью сделать их родословную более древней. Особенно большие сомнения вызывала у М. В. Воробьева реальность персонажей, обозначенных как сын (Улу) и внук (Бахай) Ханьпу. Анализ содержащихся в «Цзинь ши» и других письменных источниках сведений об основателе правящего рода чжурчжэней и его ближайших потомках, а также условий составления этих источников показывает, что факты жизни и деятельности перечисленных в генеалогии персонажей очень логично укладываются в конкретную историческую канву и увязываются между собой. То же самое дают расчеты по средней продолжительности жизни и правления различных представителей рода Ваньянь. На основе этого анализа делается вывод, что родословная чжурчжэньских императоров не фальсифицирована и отображает реальное положение дел в раннечжурчжэньском обществе конца X - начала XI вв. н. э.

В работе рассмотрена трансформация визуального облика гербов рода Датэ на примере письменных и материальных источников. Процесс формирования геральдического наследия этого крупного феодального клана начался сравнительно рано - в конце XII в., и, как и у многих других представителей военного сословия, на протяжении нескольких веков иконография гербов была подвержена постоянным изменениям и относительную стабильность приобрела лишь к середине XIX в. В ходе изучения геральдического наследия этого рода проявился естественный дисбаланс в количестве и качестве исторических источников при изучении более ранних и более поздних геральдических изображений. Нижняя граница хронологических рамок исследования определяется концом XVI - началом XVII в., а верхняя граница - серединой XIX в., поскольку именно этим периодом датируется основной массив известных на данный момент материальных носителей геральдических изображений. Анализ геральдической истории рода Датэ поставил под вопрос целесообразность разделения гербов, принадлежавших одному кровнородственному объединению, на официальные и неофициальные. Эта классификация, разработанная в эпоху Эдо для регламентации использования геральдики, не подтверждается известными на данный момент источниками.

В работе рассматривается история развития различных видов курильниц как части традиционной культуры Китая. Появление первых курильниц как разновидности ритуальных сосудов фиксируется в погребениях династии Западная Хань (206 г. до н. э. - 8 г. н. э.). Через анализ различных видов и функций курильниц анализируются основные тенденции эволюции сосудов. При этом отмечается влияние контактов Китая с регионами, расположенными вдоль Шелкового пути. Несмотря на длительные периоды расцвета и упадка в производстве курильниц, отражающие сложные процессы историко-культурного развития и социально-политической ситуации в целом, в настоящее время функции курильниц в Китае остаются достаточно широкими: их используют в религиозных ритуалах в буддийских и даосских храмах; в бытовых и санитарно-гигиенических нуждах; в лечебно-профилактических целях. Курильницы являются непременным элементом храмовой и парковой архитектуры, частью богатейшей азиатской аромакультуры и объектом многих видов декоративно-прикладного искусства, где используются сюжеты и образы, базирующиеся на традиционных ценностях китайской культуры. Это говорит о большой устойчивости многотысячелетней китайской цивилизации и высокой адаптивности аккультурационных моделей в условиях длительных межнациональных взаимодействий.

Изучение истории книгопечатания в Корее не может считаться полным без детального рассмотрения состава читательской аудитории, поскольку именно наличие потребителя печатной продукции придает смысл всему книжному делу. Ознакомление с социально-экономическим и культурным контекстом первой половины эпохи Чосон позволяет выявить некоторые черты, характерные для дальневосточного региона. Довлеющая роль конфуцианства обуславливала «двуязычие» издаваемой книжной продукции. После изобретения национальной письменности читательская аудитория «высокой» литературы, написанной на китайском языке, и «низкой», написанной на корейском, различалась не только по социальному статусу, но и по гендерному составу. Отсутствие сформированного книжного рынка при высоком спросе оказывало влияние на социальный состав читателей, поскольку приобретение книг было приравнено по значимости к покупке редких материальных ценностей. Данное обстоятельство создавало ореол элитарности вокруг книжной продукции.

Традиционная японская татуировка ирэдзуми - одно из наиболее ярких явлений, получивших свое развитие в эпоху Эдо (XVII-XIX вв.). Переняв множество графических особенностей у японской гравюры укиё-э, татуировка вошла в жизнь эдосцев и заняла важное место. Обладателями изысканных изображений на коже становились рикши, рыбаки, куртизанки, пожарные, представители маргинальной прослойки общества; иногда ирэдзуми встречалась среди торговцев. Строгие меры эпохи Мэйдзи (1868-1912) заставили татуировку уйти глубоко в подполье, и только после окончания Второй мировой войны демократизация японских законов способствовала возрождению этой традиции. Сравнительный анализ гравюры Утагава Куниёси и одной из работ современного токийского мастера ирэдзуми Сёдай Хорисин позволяет судить о степени композиционных и тематических заимствований в традиции японской татуировки. Малоизученность эстетического феномена ирэдзуми в отечественном и зарубежном востоковедении, ее органичная связь с искусством японской гравюры обуславливает закономерность и актуальность обращения к данной проблематике.

В данной работе на основе антропоцентрического подхода анализируются идиомы с компонентами 気 ки «дух, душа» и 心 кокоро «сердце, душа» и соматизмами 頭 атама «голова», 胸 мунэ «грудь», 腹 хара «живот». Цель работы - сравнить семантику идиом и описать их общие и специфические значения. У духа (души) отсутствует определенное местоположение в теле человека, данное значение могут передавать соматизмы, 頭 атама «голова», 胸 мунэ «грудь», 腹 хара «живот» как емкости для души. Семантика идиом с компонентом 気 ки «дух, душа» связана с личностным восприятием ситуации, с компонентом 心 кокоро «сердце» - с сердцем как вместилишем для души, с соматизмом 頭 атама «голова» - с мыслительным процессом, из чувств - со злостью, с соматизмом 胸 мунэ «грудь» - с состраданием, с соматизмом 腹 хара «живот» - с истинными помыслами, намерениями и чувствами, связанными с инстинктом самосохранения и эгоистическими чувствами.

В данной статье сделана попытка проследить этапы стандартизации иностранных географических названий, начиная с эпохи Мэйдзи (1868-1912), и рассмотреть, как изменялись названия иностранных государств в японском языке вплоть до настоящего времени. Первым серьезным шагом стала принятая Министерством образования Японии инструкция «О написании иностранных географических названий, имен и фамилий» (1902). Основным принципом была фонетическая транскрипция азбукой катакана, преимущественно с англоязычного варианта названий, однако с сохранением части названий в традиционной иероглифической записи. После Второй мировой войны Министерство образования Японии выпустило еще ряд нормативных документов, в том числе «О написании иностранных географических названий и имен (проект)» (1946), «Написание иностранных слов» (1955) и «О написании географических названий» (1959). После войны средства массовой информации взяли за основу нормы именно данных инструкций. На основе сложившихся к тому времени стандартов Комитет по написанию географических названий выпустил «Руководство по написанию географических названий» (1978).

В статье проанализированы существующие классификации членов предложения в русском и корейском языках. Необходимость такого сопоставления обусловлена значительными различиями в составах предложений двух языков, исследование которых необходимо для выполнения адекватного перевода. В ходе анализа выявлено, что при выделении членов предложения в русском языке наиболее важным оказывается «принцип интуитивности», проявляющийся на уровне подчинительных связей в словосочетаниях. В агглютинативном корейском языке наиболее важными при выделении частей речи являются грамматические принципы. В корейском языке выделяют шесть членов предложения - четыре главных и два второстепенных (без учета служебных слов), в русском - пять (два главных и три второстепенных). В корейском языке к главным членам предложения относятся подлежащее, сказуемое, дополнение и дополнительный член, к второстепенным - определение и обстоятельство. В русском языке главными членами предложения являются подлежащее и сказуемое, а все остальные - второстепенными. В корейском языке переходные глаголы обязательно требуют после себя дополнение, в противном случае предложение считается незаконченным. В русском же языке, напротив, ввиду наличия лабильных глаголов необязательно использование дополнения. Более всего сходств выявлено в корейском и русском языках у подлежащего и сказуемого, более всего различий - у определения.

Статья посвящена изучению ключевых вех в истории развития методики обучения корейскому языку как иностранному в России и Республике Корея с целью определения задач и направлений для ее более продуктивного развития. Рассматривается начало становления этого процесса в обеих странах, его предпосылки и формы реализации. Уделяется внимание первым учебным пособиям по обучению корейскому языку для русскоязычных обучающихся. Анализируются причины недостаточного внимания к методике обучения корейскому языку в России. Уточняются базовые понятия и современные направления развития методики обучения корейскому языку в Республике Корея. Предлагаются возможные пути взаимодействия со специалистами по обучению корейскому языку как иностранному в РК.

Данная публикация посвящена значительному событию в отечественном востоковедении: 80-летнему юбилею доктора исторических наук, профессора, члена Общественной палаты союзного государства В. Н. Пластуна. Из этих 80 лет он почти 50 (первая статья была опубликована в 1970 г.) посвятил занятиям наукой о Востоке. При этом он занимался не только академической наукой, но и ее практическим использованием (в качестве переводчика, дипломата, эксперта, журналиста). Историю и культуру Афганистана, соотношение ислама и исламизма он постигал не только в тиши кабинета, но и на полях сражений. И делал это весьма успешно, свидетельством чему - 25 правительственных наград, российских и афганских. Свой богатейший опыт он щедро передает молодежи в качестве профессора кафедры востоковедения Гуманитарного института НГУ. Все эти стороны его творческой деятельности мы постарались как можно полнее отразить в библиографии 1.

В статье дается краткий анализ деятельности США и их союзников на фоне нарастающей напряженности в мире. Политическая и военная обстановка в регионе Ближнего и Среднего Востока, а также в ряде государств Северной Африки в последние месяцы стремительно ухудшается. Исламисты продолжают наступление на светские политические структуры, пытаясь силой оружия установить порядки, соответствующие нормам радикального исламизма. Проблема противодействия исламистскому терроризму продолжает оставаться самой обсуждаемой проблемой в странах Европы и Азии. В ходе предвыборной кампании Дональд Трамп заявлял, что в случае его победы на выборах США будут активно взаимодействовать с Россией в военно-политической сфере, чтобы разгромить «Исламское государство» и пресечь финансирование террористов. Однако в апреле 2017 г США нанесли ракетный удар по авиабазе сирийских ВВС, назвав его «пропорциональным ответом» на химическую атаку в Идлибе, за которую должен нести ответственность сирийский режим. Подобная же эволюция позиции США наблюдается и в отношении Афганистана, Ирана и Пакистана.