Предметом данной статьи служат вербальные актуализации концептов ЖЕНЩИНА и ВОЙНА в кинотексте. Это ключевые концепты любой культуры, каждый из них по отдельности занимает важное место в ментальном мире человека, существует большое количество работ, посвященных каждому из них. Нас интересует их взаимодействие и способы выражения в языке. Цель статьи - обнаружить, в каких отношениях друг с другом находятся соответствующие концепты, и для этого найти и проанализировать их языковое выражение. Действие фильма «...А зори здесь тихие» происходит в начале Великой Отечественной войны. Произведение знакомит нас с главными героями, среди которых бывалый военный - старшина Васков, и пятеро девушек, каждая со своей историей, но всех их объединяет одно: все они теперь бойцы. В этой непривычной для женщины роли ярко и по-новому проявляются старые истины о женщине и о войне. Собранные языковые материалы позволят нам проанализировать языковое выражение концептов ЖЕНЩИНА и ВОЙНА на разных уровнях и показать взаимоотношения между ними.

Концепт ЖЕНЩИНА - один из базовых в русской лингвокультуре. Неслучайно женский характер и его эволюция становятся предметом изучения ученых-гуманитариев (В. В. Виноградов, М. Ю. Лотман, В. Н. Кардапольцева, О. А. Чибышева и др.). Изменение статуса женщины находит отражение и в художественных текстах советского периода, к которым в частности относятся произведения И. Грековой (1907-2002). В статье представлен филологический анализ женской прозы, повествующей о событиях 1940-1980-х гг. с ретроспективой к началу XX в. Основное внимание уделяется изменению социального положения русской женщины, которая из бесправной хранительницы домашнего очага превращается в полноценного члена общества. Эти изменения обусловлены историческими событиями (Октябрьская революция, Великая Отечественная война) и накладывают отпечаток как на внешность, так и на внутренний мир женских персонажей И. Грековой. Концепты МУЗЫКА , ВОЙНА , НАУКА , важные в авторской картине мира, помогают раскрыть признаки ключевого концепта ЖЕНЩИНА . Война меняет характер и физиологию героинь, добавляет им мужественности, музыкальность облагораживает социум, а «приобретенный» интеллект уравнивает женщину с мужчиной в сфере научной деятельности.

Представлен системный анализ способов и средств выражения времени предложно-падежными формами существительных. Рассматриваются закрепленные за падежами функционально-семантические варианты временных значений с точки зрения их практической целесообразности и соответствия падежной семантике. Родитель́ныйпадеж указывает на принадлежность действия или события календарным единицам времени. С творительным падежом, предназначенным для выражения обстоятельств совершения действия, соотносятся средства обозначения времени года или суток. Переход от форм винительного падежа, свойственного существительным с точными количественно-временны́ми значениями, к формам предложного падежа, предназначенным для обозначения комплексного временно́го пространства, связан с переходом от количественных показателей к качественным. С помощью предложно-падежных форм существительных в позиции обстоятельств или детерминантов времени говорящий получает возможность описывать характер распространения действий в пределах обозначенного временно́гоотрезка с указанием на порядок вхождения этого отрезка в состав единиц более высокого уровня.

Цель статьи - представить описание и толкование междометий, найденных в Национальном корпусе русского языка (НКРЯ) и не зафиксированных в толковых словарях, для последующего включения этих единиц в специализированный словарь междометий. Общее количество впервые зафиксированных междометий составляет 244 единицы; общее количество междометий, зафиксированных на основе словарей, - 747 единиц (в список не входят междометные фразы). Таким образом, приращение к словарю составило 32,7 %. Междометия охарактеризованы по коммуникативным функциям, выделены следующие группы: звукоподражательные, эмоциональные, волеизъявительные, глагольные, этикетные, магические, игровые. Наиболее открытой для пополнения является группа звукоподражаний. Классификация междометий проводится по функциям: определение эмоциональных междометий включает элемент толкования «выражение каких-либо чувств»; в трактовку волеизъявительных междометий входит указание речевого жанра, который выражается данным междометием (приказ, команда, побуждение к тишине и т. д.); этикетные междометия содержат указание на ту или иную речевую ситуацию; глагольные междометия имеют в составе толкования описание действия, которое они передают, а звукоподражания - описание звуков и их источника. Ресурсы НКРЯ позволили пополнить корпус междометий, которые можно включить в толковые словари русского языка. Найденные примеры помогают не только определить значение новых междометий, но и уточнить значения зафиксированных в словарях междометий, выявить источники пополнения фонда междометий, значительную часть которых составляют заимствования из других языков. Наиболее продуктивной является группа звукоподражаний, которая, в силу субъективности восприятия и воспроизводства человеком звуков окружающей среды, является открытой и активно пополняется за счет авторских и окказиональных употреблений.

Статья посвящена категоризации материального мира и отражению ее в естественных языках. Лексика языка рассматривается в качестве средства экспликации результатов категоризации как когнитивного процесса. Впервые ставится вопрос о необходимости типологизации информации, выступающей в качестве классификаторов при категоризации объектов предметного мира. Разграничиваются перцептуальные и экспериенциальные признаки объектов, использующиеся как классификаторы. Под экспериенциальными понимаются признаки, полученные объектом в результате взаимодействия с ним человека. На основе анализа научной литературы, в том или ином аспекте выявляющей актуальные для когнитивной деятельности признаки объектов, закрепленные в лексике разных языков, и языкового материала, демонстрирующего сам процесс категоризации и его основания, выявлены наиболее часто встречающиеся классификаторы экспериенциального типа и произведена их классификация. Разграничены и уточнены экспериенциальные признаки объектов, имеющие онтологически смежный характер и поэтому часто смешиваемые при категоризации объектов действительности и в научных исследованиях этой когнитивной операции. Выявлено, что экспериенциальные признаки объектов, использованные как классификаторы, часто обусловливают национальную специфику категоризации. Предпринята попытка разработки метаязыка классификаторов. Работа способствует углублению представлений о когнитивной деятельности и совершенствованию лексикографических толкований.

Рассматривается специфика выражения квалификативных категорий модуса в гуманитарных текстах в сравнении с естественнонаучными и физико-математическими. Информацию в языке любой науки и в языке вообще кодируют при помощи ограниченного набора стандартных синтаксических структур, в которых форма и содержание взаимно обусловлены. Показано, как отличаются способы выражения модусных смыслов в зависимости от научной дисциплины. Исследование модуса в статьях, посвященных вопросам филологии, помогает выявить закономерности представления информации в исследуемом материале. Анализируются модусные категории авторизации, персуазивности и оценочности, а также показатели, передающие одновременно несколько модусных категорий. Сопоставление полученных результатов с теми, которые были выявлены на материале естественнонаучных и физико-математических публикаций, позволило сделать вывод, что авторы статей гуманитарной направленности склонны подчеркивать авторство работ, используя для указания источника получения информации разные типы отсылок. Гуманитарные статьи изобилуют пометами, свидетельствующими о неуверенности в достоверности изложенной информации. В отличие от естественнонаучных и физико-математических текстов, в литературоведческих и лингвистических активно используются оценочные слова. Взаимодействие категорий модуса происходит из-за многозначности показателей. Разные семантические оттенки по-разному проявляются в зависимости от контекста.

Работа посвящена выяснению динамики лексических значений единиц одного словообразовательного гнезда в русском языке XI-XVII вв. Основные направления развития лексической семантики в словообразовательном гнезде с корнем -год- (‘хороший, качественный’, ‘время’, ‘место, пространство’) определены относительно этимологического значения (‘угождать, удовлетворять’). Установлена регулярность продуцирования новых слов в каждом из этих направлений в течение указанного исторического периода. Выявлены закономерные изменения лексической семантики в словообразовательном гнезде, наблюдаемые при его рассмотрении с точки зрения последовательности словопроизводства. На материале сибирских скорописных памятников проанализированы изменения в синтагматике и парадигматике лексических единиц с корнем -год- , обозначающих пространство, предложено объяснение ценностных признаков в картине мира сибирских первопоселенцев. Утверждается, что семантика лексем словообразовательного гнезда в диахронии может быть представлена как система, направления эволюции которой обусловлены этимологическим значением корня и объясняются развитием языкового сознания носителей языка на протяжении его существования с древнейших времен до современности.

Русский язык в Японии пережил несколько взлетов и падений своей популярности, чему способствовал ряд как внешних, так и внутренних факторов. Отдельно следует сказать о роли русской литературы, необычайная популярность которой привлекала множество людей к изучению языка оригинала. После распада СССР популярность русского языка стала снижаться, что полностью совпало с изменением отношения к России в целом. Негативную роль сыграли японский экономический кризис 1990-хгг. Однако до сих пор отношение к русскому языку в Японии особое, ион входит в группу наиболее популярных среди изучаемых здесь языков. В статье подробно рассматриваются особенности изучения в Японии иностранных языков, объясняются причины этого явления, раскрываются различия между преподаванием первого и второго иностранных языков в местных вузах. Отдельно анализируются причины выбора студентами русского языка и особенности его преподавания как японскими, так и иностранными специалистами. В заключение анализируются причины существующего положения, даются рекомендации по совершенствованию преподавания русского языка инофонам-японцам и делается попытка классификации имеющейся учебной литературы с пожеланиями относительно совершенствования ее в будущем.

Представлены результаты исследования автора о количественном распределении пассивного и активного билингвизма по возрастным когортам в чувашской диаспоре московского региона. В силу того что более половины чувашского этноса проживает вне Чувашской Республики, сохранность чувашского языка вызывает обеспокоенность. Активный билингвизм характерен для выходцев из деревни, имеющих среднее специальное образование, за исключением младших когорт, в которых практически все имеют высшее образование. Пассивные билингвы в выборке -уроженцы крупных городов, средних населенных пунктов и райцентров Республики, независимо от уровня образования. Функционально первым языком в Москве для всех респондентов является русский. Активные билингвы используют также и чувашский язык: переключение кодов определяется обстановкой, собеседником, темой разговора. В ЧР они скорее используют чувашский язык в деревне, чем в городе, тем самым сохраняя стереотипы относительно чувашского как языка деревенского, непрестижного, но многие пытаются преодолеть стереотипы и сознательно говорят теперь по-чувашски и в городе. Вероятно, это результат проведения начиная с 1990-х гг. языковых реформ, расширения функций чувашского языка, обязательного изучения чувашского в рамках общеобразовательных программ, в том числе в городских школах. Впрочем, как показала выборка, и активные, и пассивные билингвы не удовлетворены качеством преподавания чувашского языка в школе, активные билингвы владеют чувашским вследствие межпоколенной передачи языка в семье, пассивные сохраняют фрагментарные знания, почерпнутые в детстве в чувашской деревне во время летнего отдыха. Последние используют русский язык и на малой родине, и в московском регионе, однако чувствуют эмоциональную связь с языком родителей. Встречи с земляками, современные технологии, преодоление стереотипов, осознание ценности двуязычия способствуют сохранению языка и его функционированию, хотя и в ограниченном объеме в чувашской диаспоре московского региона.

Рассмотрены именные словоформы с долгим гласным [а] в тёлёсском (чолушманском) говоре улаганского диалекта теленгитского языка. Носители этого говора компактно проживают в населённых пунктах Балыкча, Кёё Чолушманской долины, находящихся на южном побережье Телецкого озера. Новизна исследования состоит в том, что впервые теленгитский язык подразделяется на два диалекта: улаганский и чуйский. Улаганский диалект - язык теленгитов, которые компактно проживают на территории Улаганского района, чуйский диалект - язык теленгитов, проживающих на территории Кош-Агачского района Республики Алтай. В свою очередь, каждый диалект подразделяется на несколько говоров. Улаганский диалект на основании географического положения и языковых особенностей подразделяется на шесть говоров, среди которых выделяется тёлёсский (чолушманский) говор. Долгие гласные фонемы улаганского диалекта в целом и тёлёсского (чолушманского) говора в частности до наших исследований не были объектом специального изучения. Разработка темы актуальна и перспективна, поскольку вводит в научный оборот новый материал, раскрывает фонетические особенности языка. Долгий гласный [а] в тёлёсском (чолушманском) говоре употребляется в анлауте, инлауте, ауслауте именных словоформ. Долгий гласный звук [а] в тёлёсском (чолушманском) говоре встречается в корневых и некорневых именных словоформах; он употребляется в словоформах-моносиллабах и словоформах-бисиллабах различной слоговой структуры. Сопоставительный анализ дал возможность заключить, что в тёлёсских именных корневых словоформах-моносиллабах долгий гласный [а] образовался в основном в результате выпадении инлаутного согласного; в корневых словоформах-бисиллабах долгий гласный [а] образовался в позиции перед узким гласным второго слога; в некорневых именных словоформах-бисиллабах долгий гласный [а] образовался при морфологическом наращении аффиксов с узким гласным, а также вследствие выпадения интервокального согласного. Тёлёсские (чолушманские) словоформы с долгим гласным [а] обнаруживают общие черты с большинством говоров улаганского диалекта, за исключением чибитского говора, который по своим фонетическим особенностям близок к чуйскому диалекту. Тёлёсские (чолушманские) и в целом улаганские словоформы с долгим гласным [а] имеют как общие, так и отличные фонетические черты с диалектом алтай-кижи, но улаганский диалект существенно отличается от алтайского литературного языка. Установлено, что диалект алтай-кижи и алтайский литературный язык имеют существенные различия, несмотря на то, что этот диалект положен в основу литературного языка.

Рассматривается процесс развития триады цветов белый - черный - красный на примере казахского языка в сравнении с алтайским, татарским, английским и русским языками, а также связанные с ними ассоциативные поля и фразеологизмы. Цвет составляет важнейшую часть зрительной информации. Набор цветообозначений в языках мира часто не совпадает, именно поэтому основным условием коммуникации считается фоновое знание, т. е. знание реалий и культуры. В цветовой картине мира фиксируются цветовые представления под влиянием психофизиологического и культурно-исторического опыта, отражающего универсальный и национальный характер цвета. В данной работе рассматриваются фразеологизмы с элементами цветообозначения белый , черный , красный в устном народном творчестве и по материалам художественных произведений классиков казахской литературы, а также произведений русских, татарских, алтайских писателей. Все фразеологизмы, приведенные в работе, условно разделены на три микрогруппы: «Человек: части тела и физиологические процессы», «Общество, законность, право», «Природа и природные явления».

На материале текстов хакасской лингвокультуры рассматривается механизм формирования эпического антропонима. Анализ метонимической номинации как одного из видов эпического антропонима показывает, что при изучении специфики имени собственного лингвистический анализ может быть продуктивно дополнен его исследованием с позиции смежных дисциплин, прежде всего философии языка, логики и теории референции. В связи с последним представляется целесообразным соотнести анализ имени собственного эпического дискурса с анализом логико-лингвистической категории «дескрипция». Выявляется, что основным способом формирования метонимических имен собственных эпического дискурса является перекатегоризация нереферентной характеризующей предикатной дескрипции в референтную идентифицирующую дескрипцию, которая становится именем собственным для референта. Такой процесс раскрывает механизм преобразований простых дескрипций как апеллятивов в ономастические знаки с присущими им коннотативным и сигнификативным компонентами значения.

Рассматривается взаимосвязь фактора целевой аудитории и языковых особенностей англоязычного законодательного текста. Прослеживается изменение целевой аудитории закона с момента становления текста как жанра по настоящее время. Описываются конкретные языковые черты британского статута, обусловленные фактором адресата. Исходной целевой аудиторией законодательного текста являлись представители юридической профессии (юристы, судьи), что привело к тяжеловесному языковому оформлению текста и послужило причиной его острой критики. Тяжеловесность проявилась в сложном синтаксисе, обилии архаизмов и отсылочных фраз, использовании shall для передачи разной модальности, большом объеме предложений. Во второй половине XX в. с появлением Plain English Movement целевой аудиторией закона стал пользователь, что привело к изменению языка законодательства. Значительно изменился синтаксис, страдательный залог уступил место действительному, сократилось использование модального глагола shall и архаизмов, вместо номинативных сочетаний стали употребляться глаголы. В 2012 г. в Британии было проведено новое исследование целевой аудитории статутов, которое показало ее крайне разнородный характер -от неспециалистов до юристов. Результатом стало принятие руководства по законодательной технике, в котором описываются конкретные правила языкового оформления текста. Выработаны рекомендации по использованию конкретных синтаксических структур, замене определенных слов и выражений, введению формул для передачи вычислений и т. п. В заключение делается вывод о необходимости учета разных категорий читательской аудитории автором законодательного текста.

Статья посвящена решению одной из актуальных задач исследования позднего творчества и биографии В. А. Жуковского - изучению его окружения этого времени. Поскольку поэт провел последние годы своей жизни вдали от родины, в разлуке с прежними друзьями, его новые родные из семейства Рейтернов, немецкие знакомые и помощники оказались наиболее близкими ему людьми в этот период. Между тем биографии многих из них остаются почти совершенно неизвестными исследователям. Статья представляет собой попытку краткой реконструкции биографии одного из ближайших сотрудников Жуковского в последние годы жизни - его секретаря Василия Кальянова. В. Я. Кальянов был крепостным управляющего Собственной Его Императорского Величества канцелярией А. И. Блока. Мучительно переживая свое крепостное состояние, он бежал от хозяина и поселился во Франкфурте на поруке принца Евгения Вюртембергского, надеясь выучиться какому-нибудь ремеслу. Здесь в 1844 г. с ним и познакомился Жуковский. 1 сентября 1847 г. он принял Кальянова к себе на службу переписчиком, а в 1848 г. доверил ему обязанности камердинера и секретаря. Жуковский был посаженным отцом на свадьбе Кальянова (1851 г.), крестным его первенца. Чтобы окончательно урегулировать правовой статус своего камердинера, поэт на собственные средства выкупил беглого крепостного на волю. Для этого ему пришлось приложить значительные усилия, задействовав даже свои придворные связи. Поэт стал для Кальянова «отцом и наставником», перед нравственным величием которого тот преклонялся. Кальянов ухаживал за Жуковским на смертном одре, на его руках поэт испустил последний вздох. Преданно храня благодарную память о своем наставнике, Кальянов продолжал служить его осиротевшим родным. Своих старших детей Кальянов назвал в честь детей Жуковского Павлом и Сашей. П. В. Жуковский был крестным отцом его младшего сына Николая. Когда Жуковские в 1853 г. переехали из Франкфурта-на-Майне в Москву, Кальянов вернулся на родину вместе с ними. Здесь на него оказались возложены обязанности домашнего переводчика, так как ни остальная прислуга, состоявшая из немцев, ни Е. А. Жуковская, ни ее дети не говорили по-русски. После смерти Е. А. Жуковской в 1856 г. Кальянов остался жить в Москве, зарабатывая на жизнь сдачей квартир в доходном доме. Младшие же Жуковские в декабре 1856 г. уехали к своему опекуну в Петербург. Но Кальянов не терял сними связи, поддерживая переписку. Вероятно, в начале 1860-х гг. Кальянов и сам перебрался в столицу. В 1867-1868 гг. он, живя уже в Петербурге, помогал П. В. Жуковскому в работе над шестым изданием собрания сочинений В. А. Жуковского, исполняя обязанности секретаря и курьера; в 1883 г. сотрудничал с О. Миллером в подготовке юбилея поэта. Долгое время Кальянов следил за памятником на могиле Жуковского, ежегодно оплачивая сторожу работы по его уборке. На протяжении многих лет он по доверенности получал пенсион, назначенный императором детям Жуковского, и пересылал им его за границу. Жуковские, в свою очередь, не забывали о старом слуге. В статье публикуются неизданные письма В. Я. Кальянова П. В. Жуковскому, добавляющие новые штрихи к истории отношений Кальянова с семейством поэта.

Исследуется взаимосвязь этических и антропологических мотивировок характера главного персонажа в рассказе А. П. Чехова «Володя». Испытываемое героем отвращение к окружающим во многом является проекцией не только его постоянного душевного состояния - нелюбви к матери и отторжения фальши дачного кружка, но и неприятия собственного некрасивого тела. Страдания героя вызваны также влечением к родственнице хозяйки дачи. Наступившее после случайной связи с Анной Федоровной эмоциональное опустошение распространяется на отношение героя к матери и другим персонажам. Корреляция лжи и телесности, двух факторов, разрушающих образ мира ведущего персонажа, приобретает в повествовательной динамике важнейшее значение. Переплетение этического мировосприятия и антропологической саморефлексии в психологическом процессе переживания стыда за вечно лгущую мать, собственное некрасивое лицо и тело, неприятие равнодушных или лживых людей в ближайшем окружении героя приводит его к самоубийству. В статье доказывается, что подобный комплекс этических и эмоциональных состояний является концептуальным для чеховского человека.

Рассматривается цикл «Белая сирень» из сборника Тэффи «Семь огней» (1910). В нем лирическая героиня отождествляет себя с цветком сирени. Анализируется авторская картина мира через мифопоэтику цикла. Сирень для Тэффи была особенным цветком не только в поэзии, но и в жизни, это подтверждает ее переписка с друзьями. В статье реконструируется модель мира Тэффи, сформированная на основе созданного автором мифа о сирени. Выявляются особенности цикла, связанные с поэтикой символизма. Тэффи актуализирует миф Вл. Соловьева о Вечной женственности, трансформирует мотив знойности, заданный еще французскими символистами и поддержанный эстетикой отечественных поэтов. Цветок сирени никогда не занимал особого положения в поэзии символизма. Сирень Тэффи - это своеобразная пародия на оккультный символ розы, осознанное снижение ценностей символизма, насмешка над образами-символами. Она берет общие мотивы, но ставит в центр свое собственное ироническое мироощущение.