Разбирается вопрос о «портретности» галереи воинов терракотовой армии Цинь Шихуанди. Рассмотрены результаты аналитической работы зарубежных коллег, связанные с восстановлением спектра использованных красителей, сравнительному изучению такого элемента тела человека как форма уха, применяемого в современной криминалистической практике для идентификации субъектов. На основе визуального анализа доступного материала, с учетом уже установленного принципа серийного производства крупных деталей (торсов, голов, ног) для сборки терракотовых воинов, отслеживания следов работы различными инструментами, собственного опыта работы с пластическими массами (глиной), авторы в гипотетической форме реконструируют и столь же массовое, серийное производство лицевой гарнитуры (уши, носы, брови, усы и т. п.), завершающей сборку. Деформация, случайная и намеренная, деталей лица при закреплении их на месте, дополняемая такими накладными элементами, как прически и акцентированные участки растительности на лицах и лежит в основе видимого разнообразия облика глиняных солдат и чиновников. Что же касается персональных характеристик конкретных представителей циньского общества, то в данном случае говорить о них вряд ли правомерно. Речь может идти лишь о воспроизведении соответствующего образа, а не конкретной персоны императорской армии и двора. Полученные наблюдения свидетельствуют о заметной торопливости и даже небрежности в работе мастеров, скорее всего, на заключительном этапе сооружения погребального комплекса, который так и не был доведен до уровня предварительных планов.

Представлен краткий обзор памятников наскального искусства, выявленных на территории пров. Ганьсу на северо-западе Китая. Петроглифы распространены на всей территории региона, наибольшая их концентрация наблюдается в северо-западной и центральной частях. Здесь же находятся наиболее изученные памятники. В конце ХХ - начале XXI в. значительное число местонахождений было открыто в восточной и юго-восточной частях провинции, многие из них до сих пор не опубликованы, большинство имеющихся публикаций увидели свет в малодоступных региональных изданиях, нередко без иллюстраций. Петроглифы Ганьсу исполнены в техниках выбивки, прошлифовки и гравировки, крашеные рисунки пока не найдены. Наблюдаются отличия между памятниками разных районов провинции: местонахождения в северо-западной и центральной частях демонстрируют сходство с традициями Синьцзяна, Цинхая, Тибета, в меньшей степени - Внутренней Монголии, а памятники востока и юго-востока близки к наскальным изображениям Нинся, Внутренней Монголии и отчасти петроглифам Цзюйцышань (пров. Хэнань).

До начала 2000-х гг. в Китае изданы монографические исследования и публикации наскального искусства из четырех административно-территориальных единиц провинциального уровня северо-запада страны: Внутренней Монголии, Нинся, Синьцзяна и Цинхая. Петроглифы Внутренней Монголии исследовали и публиковали Гай Шаньлинь, Лян Чжэньхуа и Н. Даленгуриб. Все четыре монографии о петроглифах Нинся - Чжоу Синхуа, Ли Сянши и Чжу Цуньши, два альбома Сюй Чэна и Вэй Чжуна - изданы практически одновременно, в самом начале 1990-х гг. Вышедшая в 2001 г. книга Тан Хуйшэна и Чжан Вэньхуа посвящена наскальным рисункам Цинхая. Древние изображения Синьцзяна опубликованы в альбомах Чжао Янфэна, Ван Линьшаня и Ван Бо, в книгах Ван Бинхуа и Су Бэйхая. Коллективный альбом фотографий «Петроглифы Китая» представляет собой своеобразный путеводитель по основным памятникам наскального искусства всех провинций КНР. В целом можно констатировать, что современное китайское научное петроглифоведение зародилось в первой половине 80-х гг. XX в., а расцвета, отмеченного выходом целого ряда монографий, достигло во второй половине 80-х - 90-х гг.

Статья посвящена вопросу интерпретации и отображения событий судебных романов эпохи Цин «Дела, разобранные судьей Ши» (施公案 Шигунъань, аноним, первое предисловие 1798) и «Дела, разобранные судьей Пэном» (彭公案 Пэнгунъань, авт. Таньмэн Даожэнь 貪夢道人, 1871), преобразованных в пьесы пекинской оперы в середине - конце XIX в., на книжной иллюстрации и народной картине 年畫 няньхуа начала XX в. В качестве прототипов героев романов выступали реальные исторические персонажи: уездный судья Ши Шилунь (施世綸, ум. 1722) и уездный глава Пэн Пэн (彭鹏, 1637-1704), жившие в период правления императора Канси (1654-1722). В статье использованы материалы из российских и зарубежных собраний, в частности, в Научной библиотеке СПбГУ было обнаружено издание романа «Дела, разобранные судьей Ши» (ВУ147) с портретом судьи Ши и хвалебной к нему надписью. Мы обнаружили, что многочисленные народные картины из собраний Государственного Эрмитажа и Музея антропологии и этнографии РАН представляют собой батальные сцены, иллюстрирующие серию пьес «восемь больших арестов» 八大拿 бадана, в которых главную роль играют вовсе не судьи, а их помощники - бравые удальцы. Эта серия пьес, созданная в первой половине XIX в., пользовалась большой популярностью в императорском дворце и у широкой публики именно благодаря эффектным батальным сценам. Отображение батальных сцен на народной картине зачастую придерживалось определенного канона, что видно на примере оформления сцен из пьесы «Храм восьми духов» (八蠟廟 баламяо), и может быть объяснено желанием художников запечатлеть кульминационную и наиболее узнаваемую сцену пьесы. В статье отмечается разница в интерпретации образов судей в книжных иллюстрациях и на народной картине, выдвигается тезис о том, что народные художники сами смотрели эти пьесы и создавали сюжеты народных картин на основе личных впечатлений.

Исследуется переписка участника XII (1840-1849), начальника XIII (1849-1859) и XV (1865-1878) Российских духовных миссий в Пекине (РДМ), крупнейшего отечественного востоковеда, архимандрита Палладия (Кафарова) (1817-1878) с главой Российской дипломатической миссии в Китае, Евгением Карловичем Бюцовым (1837-1904). Оригиналы писем были найдены автором в Государственном архиве Российской Федерации (Москва) в фонде Бюцова. Анализируемые письма написаны в Пекине в период с 30 июня по 3 декабря 1877 г., когда архимандрит Палладий (Кафаров) являлся главой XV РДМ, а Евгений Бюцов руководил Российской дипломатической миссией в Китае. Исследование раннее не введенных в научный оборот документов ставит целью восполнить пробелы в изучении деятельности XV РДМ и ее контактов с Российской дипломатической миссией в Китае. Письма предоставляют богатый материал об отношении двух руководителей важнейших российских инстанций, официально действующих в китайской столице после Второй опиумной войны.

Одним из важнейших факторов, осложняющих японо-китайские отношения на протяжении последних нескольких десятилетий, остаются проблемы исторического прошлого. Вопросы истории, связанные с интерпретацией событий Второй мировой войны и, в частности, антияпонской войны (1937-1945 гг.), всё ещё являются весьма болезненными для Китая. Исследование эволюции подходов КНР к событиям военного прошлого, начиная с самых первых десятилетий после 1945 г., представляется важным по причине того, что именно во второй половине ХХ в. был сформулирован подход китайских властей к интерпретации военной агрессии Японской империи в Азии, который стал впоследствии основой для проводимой КНР политики в отношении Японии. В статье исследуется специфика восприятия китайцами событий антияпонской войны, роли государства и негосударственных акторов в формировании исторической памяти о войне в Китае во второй половине XX столетия (в первые десятилетия после окончания Второй мировой войны (1950-70-е гг.), в период нормализации японо-китайских отношений после подписания межправительственного заявления в 1972 г. вплоть до периода «обновления» памяти об антияпонской войне в 1980-е гг.).

Исследование посвящено основным идеям, текстам и формам практики синкретического даосского направления Чунсюань-пай - «парного сокровенного», получившего развитие в VII-X вв. Из буддизма оно заимствовало ряд логических построений Мадхьямики, в том числе систему четырехуровневого диалектического отрицания, а также идею абсолютного «опустошения сознания» для преодоления привязанностей как в миру, так и к любым ментальным концепциям. Частично эти идеи нашли отражение в особой даосско-буддийской медитативной традиции, ярким примером которой стал «Канон чистоты и покоя» (Цинцзин цзин) (приводится в авторском переводе). Несмотря на вполне традиционную структуру, тематическую связь с «Дао дэ цзином» и наставления, приписываемые Лао-цзюню, этот текст обращает особе внимание на технику «внутреннего взора» (нэй гуань), которая также тяготеет к буддийской практике вишашьяны и призвана устранить бинарные оппозиции («чистое - загрязненное», «движение - покой») в сознании практикующего. «Канон чистоты и покоя» и сегодня высоко почитается в даосских школах центрального Китая. Медиативная практика на его основе заключена в поэтапном прохождении «взирания внутрь», «взирания вовне», «взирания вдаль» и «прозрения пустоты». Высший этап «опустошения пустоты» приводит к деактуалитзации «эго» и обрыву всех связей с миром. Таким образом, экзегетическая идея «двойного сокровенного» реализуется как одна из форм практики в даосизме при влиянии буддийских идей.

За тысячи лет развития ароматической культуры в странах Восточной Азии накоплен огромный опыт в различных областях применения благовоний, в том числе в сфере календарных расчетов и измерения времени. Анализ артефактов, предметов религиозного культа и повседневного быта свидетельствует о широком использовании благовоний: кроме возжигания палочек и спиралей были изобретены суточные ароматические печати, будильники, а также часы, отмеряющие ночное время в строгой зависимости от сезона. Ароматические часы находили применение в навигации, инженерном деле, придворном и религиозном церемониале, в занятиях ученых, в монастырских и частных школах, чайных домах, служили предметом восхищения поэтов, художников и каллиграфов. Использование курильниц, ароматического сырья и инструментария для измерения времени составляет яркий феномен в культуре Китая, Кореи и Японии, свидетельствуя о высокой адаптивности образов традиционной культуры не только к ежедневным бытовым потребностям, но и к различным достижениям науки и техники. Это находит подтверждение и в настоящее время вместе с производством новых моделей ароматических часов.

В статье затрагиваются вопросы истории появления этнографических музеев в Китае, рассматриваются основные направления их современного развития в Гуанси-Чжуанском автономном районе, такие как проблемы функционирования экомузеев и содержание экспозиций по чжуанской культуре. Чжуаны являются самым многочисленным из национальных меньшинств Китая, тем не менее, зарубежные ученые обычно не уделяют им должного внимания. Первые этнографические музеи появились в Китае еще в 1930-е гг. В настоящее время этнографические музеи в КНР следуют основным мировым тенденциям модернизации, таким, например, как цифровизация. В Гуанси создана сеть этнических экомузеев, имеющих целью сохранить местную культуру в естественном природном окружении. В статье показано, что результаты этого проекта не столь успешны, как планировалось. Существуют проблемы незнакомства местных жителей с собственной культурой, недостаточного финансирования и отсутствия интереса к экомузеям у их штатных сотрудников. Полевая часть работы автора представляет собой анализ экспозиций этнографических музеев Гуанси.

Статья посвящена особенностям сюжетных построений новеллы Пу Сунлина (蒲松齡, 1640-1715) «Беседы зрачков» (瞳人語), а также вариантам перевода этого текста. В статье анализируется связь идей Пу Сунлина с традицией китайской медицины и даосскими представлениями о душах и духах человеческого тела, а также рассматривается традиция переложения новеллы на русский язык. При несомненном влиянии, которое оказали на «Беседы зрачков» фантастические произведения минского времени, нельзя не признать, что и изобразительные средства, и главная идея произведения оригинальны и самостоятельны. Даосское осмысление человеческой анатомии и физиологии освещается не только в этой новелле, но и в других произведениях из собрания «Странных историй из кабинета неудачника» (Ляо Чжай чжи и). Особенности художественной ткани текста и принципы перевода проиллюстрированы на примерах. Представлен также новый вариант перевода новеллы с пояснениями и комментариями.

Статья посвящена описанию современной практики поэтической декламации (озвучивания стихотворных текстов) в одном из литературных сообществ г. Гуанчжоу, среди поэтов, ассоциирующих себя с традицией группы Фэньчуньгуань (分春馆词群 Фэньчуньгуань цыцюнь). Члены объединения - авторы и исполнители поэзии старого образца. Они принимают активное участие в общекитайском движении за возрождение традиционной декламации, широко практиковавшейся вплоть до первых десятилетий XX в. В статье подробно описывается генеалогия «южной школы» презентации текстов, соотносимая с Фэньчуньгуань, и анализируется то, каким образом авторы и исполнители апеллируют к традиционной практике озвучивания поэзии для конструирования и поддержания особой идентичности. Пример практики группы Фэньчуньгуань позволяет проследить некоторые особенности использования декламации (устного представления) для продвижения поэзии в традиционных формах (письменных текстов) и тем самым расширить наше знание о функционировании дихотомии "письменное - устное" в китайской традиции.

В данной работе авторы анализируют зооморфную метафору, которая используется в китайской и японской лингвокультурах для характеристики русской нации. На первом этапе исследования был проведен ассоциативный эксперимент, в котором участвовали студенты китайских и японских университетов, сто человек с каждой стороны. Затем на основании анализа полученных ответов было выбрано три типичных зоонима для каждой исследуемой лингвокультуры. На втором этапе был проведен анализ ассоциаций и образов животных, существующих в русской, китайской и японской лингвокультурах. В китайской лингвокультуре русские предстают в образе медведя, волка и пантеры, в японской - медведя, волка и лисы, причем все образы являются амбивалентными. Несмотря на то что первые два зоонима, медведь и волк, используются в обеих лингвокультурах для характеристики русских, для китайцев и японцев важными являются разные параметры и ассоциации, связанные с данными животными, но при этом и те, и другие, в первую очередь, обращают внимание на внешнюю сторону образа.

В течение последних нескольких лет отмечался приток выходцев из государств Центральной Азии в ряды боевиков «Исламского государства» в Сирии и Ираке. Тем, кто остался в живых после разгрома основных отрядов террористов, по возвращении не миновать территории Афганистана, северные области которого населяют родственные им этносы. В странах ЦА легко найти сторонников радикального ислама. Слабость государственных и общественных институтов способствует политизации ислама, в особенности на периферии. Исламистские проповедники, умело используя ошибки местных властей, призывают к созданию альтернативных государственных структур. Большинство бывших боевиков ИГ могут найти опору в приграничных провинциях Афганистана, среди своих соратников по войне, а также примкнуть к некоторым группировкам «Движения талибан». Наметившийся вывод американских войск и их союзников из Афганистана пока не предполагает наступление мира в регионе. Поэтому в числе основных угроз безопасности региона - деятельность таких транснациональных террористических групп, как «Исламское государство провинции Хорасан», «Исламское движение Узбекистана», «Исламское движение Восточного Туркестана» и др.

Интенсификация отношений РФ и КНР в различных сферах вызывала долгосрочный повышенный спрос на обучение китайскому языку в России. В удовлетворении этой потребности заметную роль играют институты Конфуция. Распространение среди россиян владения китайским языком, знакомство их с особенностями китайской культуры и менталитета, продвижение гуманитарных обменов с Китаем и наращивание международного взаимопонимания - общая цель российских институтов Конфуция. В данной статье рассматривается их деятельность с точки зрения развития преподавания китайского языка на примере реализации проекта «Институт Конфуция НГУ» в последние два года. В рамках партнерства с Синьцзянским университетом Новосибирский государственный университет не только пользуется лучшими условиями для подготовки своих студентов гуманитарных направлений, но и вовлекает в международное сотрудничество в области преподавания иностранных языков целый ряд учреждений высшего и среднего образования.

Наиболее острое соперничество в XXI веке разворачивается в области выявления талантов, подготовки и использования высококвалифицированных специалистов. Важной миссией и целями китайского высшего образования является содействие государственной стратегии развития, содействие реализации мечты построения сообщества единой судьбы человечества, воспитание кадров, способных выполнить задачи долгосрочного развития страны. Для использования благоприятных возможностей 14-й «пятилетки» и с учетом особенностей современного развития Коммунистическая партия Китая выдвинула цель интенсивного формирования новой архитектоники экономического развития с внутренней циркуляцией в своей основе и взаимодействием внутренней и внешней циркуляций. При этом крайне важным является активное развитие высшего образования для расширения пространства международных контактов и наполнения механизма развития внешней циркуляции богатой жизненной силой 2. Синьцзян - важный район Китая, обладающий в развитии международных обменов в сфере образования территориальными преимуществами. Со времени выдвижения Генеральным секретарем Си Цзиньпином в 2013 г. во время визита в Казахстан инициативы «Один пояс, один путь» правительство Китая, исходя из высоких устремлений к построению сообщества единой судьбы человечества, используя богатый опыт функционирования древнего сухопутного Великого Шелкового пути, утвердило Синьцзян в качестве ключевой зоны экономического пояса Шелкового пути и, претворяя в жизнь план «пяти коммуникаций», направило усилия на создание здесь крупнейшего транспортного узла, центра коммерческой логистики, центра культуры, науки и образования, центра медицинского обслуживания и регионального центра финансовых услуг. Синьцзян ныне играет видную роль в государственном развитии и международных контактах. С учетом этого при подготовке в местных вузах кадров со знанием иностранных языков следует не только думать об удовлетворении потребности в кадрах собственно территории Синьцзяна, но еще более - о кадровом обеспечении нужд государства в целом. Другими словами, уровни высшего профессионального образования и его планирование должны отвечать планам государственного строительства и развития, построения сообщества единой судьбы, и нельзя недооценивать необходимость адаптации высшего образования к этим условиям и практическую направленность. Подготовка в Синьцзяне кадров со знанием иностранных языков отвечает требованиям экономического развития и социального прогресса. В настоящее время основные проблемы включают недостаточное разнообразие преподаваемых иностранных языков, недостаточный учет местных условий при обучении иностранным языкам, нехватку педагогических кадров, дисбаланс с обучением иностранным языкам на уровне общего образования и др. Изучение процессов в образовании показало, что обучение иностранным языкам в Синьцзяне актуализировалось в связи с новыми потребностями в развитии государства. Но еще требуют исследования вопросы тенденций развития обучения иностранным языкам, его относительный уровень и занимаемое в системе высшего образования место. Актуальные потребности корректируются в ходе воплощения инициативы «Один пояс, один путь» и, будучи органически связаны с потребностями в подготовке кадров, усиливают спрос на специалистов со знанием иностранных языков. Подготовка высококвалифицированных кадров со знанием иностранных языков в Синьцзяне, входя в структуру государственного высшего образования, должна строиться в долгосрочной перспективе с учетом интересов государства, обеспечивать воспитание высокоморальных граждан, служить цели сохранения социальной стабильности и развития Синьцзяна. Вузы Синьцзяна, в которых ведется преподавание иностранных языков, всегда поддерживали прочные связи с вузами окружающих стран, особенно с российскими коллегами. Перед лицом требований новой эпохи стороны международного сотрудничества должны совместными усилиями приближать воплощение мечты о построении сообщества единой судьбы человечества. Выбор пути развития должен отвечать задачам, определяемым правительством, следует использовать возможности и вызовы интернационализации высшего образования, на основе имеющейся платформы международного сотрудничества раскрывать его ранее не выявленный потенциал, совершенствовать модели совместной международной подготовки специалистов. Во-первых, планировать интернационализацию образования в соответствии с установками министерства образования. Во-вторых - глубоко изучать международного образования, чтобы концентрировать усилия на использовании существующих возможностей и преодолении возникающих вызовов. В-третьих - интенсифицировать сотрудничество по уже налаженным каналам, усиливая взаимодействие, выявлять перспективные направления и расширять содержание сотрудничества. Для Китая инициатива «Один пояс, один путь» - один из способов поделиться со странами, включенными в зону ее влияния, своим опытом, накопленной мудростью и приобретениями от политики реформ и открытости. Вузы Синьцзяна, исполняя важные задачи, поставленные перед ними Инициативой, остро нуждаются в сотрудничестве с университетами других стран, в поддержке зарубежных вузов, в том числе Новосибирского государственного университета. Путем поиска возможностей совместного развития преподавателей, подготовки талантливых выпускников, обменов в научной и культурной сферах мы сможем вывести обучение иностранным языкам в Китае и России на новый уровень, сделав еще более значимым вклад обеих сторон в реализацию идеалов «Одного пояса, одного пути».

Представлен краткий отзыв на новую книгу А. А. Маслова, в которой через изучение борьбы с пандемией короновируса в Китае дан исчерпывающий обзор социально-экономической обстановки в стране; проанализированы причины победы китайского общества и его политических структур в борьбе с эпидемией; представлены современные альтернативы глобализации. Отдельно в книге рассмотрена ситуация в Гонконге, поскольку она является глубочайшим социально-политическим вызовом в истории КНР. В рецензии дается высокая оценка монографии профессора А. А. Маслова, которая представляет большой интерес и для специалистов, и для массового читателя.

Рецензия посвящена краткому обсуждению вышедшего в свет в 2019 г. электронного издания «Rock Art in East Asia» («Наскальное искусство в Восточной Азии»). Представлена общая структура работы. Раскрываются заложенные в нее редакторами тома принципы подготовки и подачи сведений о наскальном искусстве регионов, составляющих Восточную и Юго-Восточную Азию. Отмечено высокое качество работы, основанной на этом подходе, если речь идет о единичных или немногочисленных памятниках, как в Корее, Японии и на российском Дальнем Востоке. В то же время дается критический анализ недостатков книги, обусловленных избранной схемой описания материала, когда попытка описать регион, богатый памятниками наскального искусства, неизбежно ведет к торопливой скороговорке. Например, некоторые главы имеют минимальное количество справочной литературы или не имеют ее вовсе. В целом рецензируемая книга признана полезным справочным изданием, хотя к описанию в ней конкретных памятников или групп памятников из богатых наскальным искусством регионов Монголии и Китая, прилегающих к Центральной и Юго-Восточной Азии, следует подходить с чрезвычайной осторожностью.

В обзоре кратко представлены два учебных курса С. В. Дмитриева, «История Китая» и «История изучения Китая», опубликованные онлайн на платформе «Youtube». Создание общедоступных высококачественных образовательных ресурсов существенно расширяет возможности для изучения исторических китаеведческих дисциплин и задает новый стандарт их преподавания и в высшей школе, и в рамках дополнительного образования.

Представлен отчет о международной научной лингвистической конференции LESEWA, проходившей под эгидой Института стран Азии и Африки МГУ и Санкт-Петербургского государственного университета 23-24 ноября 2020 г. в Москве. Приводится краткое описание представленных докладов.